Читать «Трибунал для Героев» онлайн - страница 21

В жалобах Порай утверждал также, что о безобразиях на заводе он ранее уже сообщал в НКВД и рассказывал о них Чкалову, который ему посоветовал: «Смотри Порай, чтоб тебя эти черти не гробонули в тюрьму» и обещал переговорить с Поликарповым. Но не успел.

Усачев действительно спешил и всех торопил. А себя подстраховал — получил устное разрешение на полет М.М. Кагановича, которому доложил по телефону о готовности самолета к испытаниям. Поликарпов же отказался подписать акт о готовности самолета к первому вылету. Причины понятны. Над ним висел дамоклов меч. Сделавший это вместо него Д.Л.Томашевич вскоре был арестован.

Ни один из полетных листов, от 10, 12 и 15 декабря, Поликарпов тоже не подписывал. Это делали ведущий инженер проекта Лазарев, начальник ЛИС завода Порай, его заместитель по испытаниям Соловьев, бортмеханик Куракин… А Усачев все время давил. Поэтому вполне закономерен следующий вопрос — почему?

Предположений на сей счет несколько.

Известно, что Усачев сам сочинил приказ, подписанный М. Кагановичем 16 августа. А приказы в то время надо было выполнять. На дворе стоял 1938 год. Поскольку в установленные сроки не укладывались, постоянно обнаруживались все новые недостатки и некачественные узлы, Усачев, естественно нервничал и торопился. К тому же, он, видимо, знал, что в отношении него сослуживцы уже дают показания. Например, 31 октября это сделал летчик-испытатель Алексеев. В постановлении на арест Усачева от 15 декабря 1938 года, констатировалось, что «в результате его преступной деятельности на заводе…в период с мая по август месяц 1938 года произошло 9 катастроф и аварий, из которых два случая повлекли за собой человеческие жертвы». Поэтому нервозность Усачева вполне объяснима. С одной стороны, он являлся недавно назначенным директором, и стремился проявить себя, продемонстрировать свои организаторские способности. А с другой — на него уже давали показания и, кроме того, давили сверху. В том же постановлении, например, утверждалось, что Усачев, «проводя антигосударственную политику в деле выполнения заводом производственной программы и отменяя по существу правительственные планы,… ввел так называемые заниженные «директорские» задания».

В. Порай, рисуя, с приведением конкретных примеров, атмосферу «штурмовщины и очковтирательства» на заводе, и характеризуя Усачева как карьериста и хвастливого человека, во всех своих жалобах намекает, что в те дни на заводе «еще не были ликвидированы последствия вредительства», и что «все время парторганизация была занята борьбой с директором завода Усачевым и Поликарповым и дело дошло до специального постановления МК ВКПб».

Для полноты картины добавим, — некоторые исследователи обоснованно считают, что спешили не только конструкторы и руководство завода. Чкалов тоже торопился провести и приурочить испытательный полет к дню рождения И. Сталина, то есть к 21 декабря. Хотели «козырнуть», преподнести ему подарок, произнести таким образом своеобразную здравницу в честь вождя. А заодно и реабилитироваться за неудачу, связанную с трагической катастрофой в 1935 г. самого большого в мире самолета «Максим Горький», поскольку вождь был очень расстроен и переживал по этому поводу. Виновником катастрофы тогда признали Н. Благина, которого Чкалов хорошо знал. Потому то мол, все, включая Чкалова, стремились реабилитироваться перед вождем