Читать «Крайняя мера» онлайн - страница 15

Джек Райт сидел в самом темном углу и задумчиво ковырял остатки пищи на деревянной тарелке. Воздух в крошечной комнатке, где собралось восемь человек, был спертый. В Оксфорде фейерверк «Екатеринино колесо» использовали для вербовки новых заговорщиков. Здесь было намного безопаснее, чем в Лондоне или даже Кембридже, где сновали многочисленные шпионы, нанятые правительством. Словом, людям, жизнь которых никогда уже не вернется в прежнее русло, опасность здесь угрожала ни более, чем в любом другом месте. Джек не мог скрыть нервного напряжения и чуть ли не каждую минуту с беспокойством косился на дверь, мысленно представляя врывающихся в комнату солдат. Он даже слышал их громкие окрики и чувствовал на запястьях холодное прикосновение наручников. Райт тряхнул головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли, но затем не удержался и снова бросил опасливый взгляд на дверь. Он старался заставить себя вслушаться в страстную речь своего друга Роберта Кейтсби, но слова лились, подобно речному потоку, не оставляя следов на встреченных на пути камнях.

Джон, или, как его звали с детства, Джек Райт, сидел на своем обычном месте в конце комнаты. На первый взгляд он казался приземистым и неуклюжим. Но внешность часто бывает обманчивой. Шпага в руках Райта летала с быстротой молнии, а о его мастерстве фехтовальщика ходили легенды. Правда, с тех пор как Джек услышал призыв Господа и откликнулся на него, он все реже прибегал к своему искусству. Ах, если бы язык стал таким же послушным, как клинок! Дело вовсе не в отсутствии умных мыслей, а в неспособности высказать их вслух в нужный момент. Многие годы Райт страдал, выслушивая несусветную чушь, которую несут одни, или восхищался остроумием других. В его голове бурлило множество идей, но когда доходило до дела, он терялся и не мог вымолвить ни слова. В детстве над Джеком издевались, посыпали насмешками, когда он тщетно пытался объяснить свою мысль, но слова предательски ускользали из памяти, словно вода из дырявой бочки. Вот тогда Джек стал усиленно тренироваться, чтобы заставить одноклассников уважать силу его кулаков, уж если они ни в грош не ставят его слова.

С Кейтсби они были знакомы очень давно. Все дети из подвергавшихся преследованию католических семей собирались вместе и хорошо знали друг друга. С наступлением вечерних сумерек, когда на улицах становилось меньше любопытных глаз и ушей, они ходили к мессе. Священник произносил пылкие проповеди, и литургия производила сильнейшее впечатление на юные души. Как-то раз Джек Райт растрогался до слез, и тогда к нему подошел Кейтсби.

— Ради этого стоит пойти на смерть, правда? Также, как это сделал Спаситель. — Глаза Кейтсби горели неистовым огнем.

— Да… — Джек хотел сказать, что вера важнее самой жизни, что она мучительно прекрасна и вместе с тем трагична. Но, как обычно, слова застряли в горле, и он почувствовал, как краска стыда заливает лицо.

Кейтсби положил ему руку на плечо:

— Нам не требуются слова, правда? Нужные слова для нас уже написаны, но только мы во всем мире понимаем их страшную красоту. Ведь достаточно чувствовать, не так ли?