Читать «Сергей Вавилов» онлайн - страница 122

Так же, как в восемнадцатом году, передовая интеллигенция должна была помочь советскому народу восстановить хозяйство, разрушенное войной. При этом сразу надо было иметь в виду, что речь идет не о простом восстановлении того, что было до 1941 года, что следует учитывать перспективу.

— Советская астрономия, — говорил, например, Вавилов в одном из своих первых «президентских» выступлений, перечисляя отдельные задачи, стоящие перед учеными, — больше других наук пострадала от вражеского нашествия. Разрушена немецкими вандалами Пулковская обсерватория, и наша задача — полностью восстановить ее в течение пяти лет. Разорены Крымская обсерватория в Симеизе, обсерватория в Полтаве и других городах. Восстановление обсерваторий — это не просто задача строительства, а сложная научно-техническая проблема. Нужно определить пути развития нашей астрономии в ближайшие годы и в соответствий с этим выбрать и изготовить большие астрономические приборы.

В первые же мирные дни партия поставила перед советскими учеными задачу — в кратчайшие сроки догнать и превзойти достижения науки за рубежом. Приступая к организации научных учреждений, пригодных для выполнения такой величественной задачи, Вавилов не сомневался, что она будет разрешена, и разрешена скоро.

— Осуществятся вещие слова В. Г. Белинского, — говорил Сергей Иванович, — и «в будущем мы, кроме победоносного русского меча, положим на весы европейской жизни еще и русскую мысль…».

Что же требуется для осуществления большой научной программы? Что нужно для того, чтобы советская наука в короткий срок еще больше выросла и смогла перегнать по всем разделам зарубежную науку?

Новый президент отвечал на эти вопросы так.

Прежде всего надо применить иные, более совершенные организационные формы, формы, к которым уже, по существу, подошла советская наука.

Еще совсем недавно основное продвижение науки вперед определялось открытием «вершин», с которых развертывались новые, широкие горизонты. Такими вершинами в истории науки послужили механика Ньютона, периодическая система Менделеева, теория естественного отбора Дарвина, структурная теория органической химии Бутлерова и других, теория относительности Эйнштейна, теория квантов Планка… Научная армия являлась, в сущности, небольшим отрядом, научные же лаборатории в большинстве случаев были вовсе не огромными «храмами науки», а, если позволительно так выразиться, только маленькими «часовнями».

Но всемогущая практика и само дальнейшее развитие науки постоянно требовали, чтобы вслед за открытиями «вершин» шло кропотливое изучение всей местности вокруг. И часто происходило неожиданное: неприметные на первый взгляд детали вдруг превращались в ключ к новым этапам развития, манили творческую мысль вперед, к раскрытию глубоких тайн.

В результате маленькие научные отряды превращались в действительные армии, скромные лаборатории — в громадные институты со сложным оборудованием и с большим штатом обслуживающего персонала. Ученые же, стоявшие во главе этих армий, приобретали ответственность и власть гораздо большую, чем настоящие генералы: за теми стояли, увы, смертные солдаты, за учеными же — бессмертные и всемогущие силы природы.