Читать «Карфагена не будет» онлайн - страница 72

Грубая лесть понравилась Демке, но заронила недоверие в его душу, и он смолчал.

— Домой! — решительно заявил Ленька, пинком сбив под откос банку с червями. — А завтра ночью — в лагерь!

— Может, зря, — неуверенно заметил Демка.

— Наподдают, так поверишь, — ответил Ленька. — Будешь неделю с фарами ходить.

— Хитро как окрутили, — все еще не успокаивался Толя. — «Забудем старое. Мир на вечные времена…»

— Кто так говорил? — спросил Ленька.

— Костя Клюев! Губошлеп!

— А мне Никита!

— Зря мы на них…

— Помолчи, Демка! Не хочешь, без тебя управимся. Дозволили на баяне сыграть, ты и растаял. Слюнтяй! Я тоже поверил Никите, на мировую хотел идти, а он Володьку привел!..

Смеркалось. Ветер утих так же внезапно, как и начался. На водную гладь реки легли черные тени. Появились мошки и комары. Гудящими роями висели они над головами ребят. Колычевцы решили идти домой. Стороной пробрались мимо полевого стана. Там было тихо: и механизаторы, и пионеры располагались на ночлег после сытного ужина.

— Я вперед побегу, — сказал приятелям Ленька. — Шагайте берегом. Домой мне нужно поскорее попасть: мать двери закроет, а я должен кое-что на сеновал забрать. Встречу вас возле деревни.

— Беги, — согласился Толя.

Ленька ускорил шаг и растворился в темноте.

— Никита — хороший парень и… друг он хороший, — проговорил Демка.

— Кажется это, — возразил Толя. — Зачем было на стан Володьку звать? Ленька правильно угадал. Теперь Никита сидит, нас ждет и локти кусает.

Но Толя не отгадал: Никита не злился, а радовался. Радовался тому, что концерт понравился механизаторам, что пестовские ребята с Володькой решили влиться в кружок юных комбайнеров (только два человека пожелали изучать трактор), что наконец-то вражде с Колычевым пришел, как выражается дед Ксенофонт, карачун. Заложив руки за голову, Никита лежал на сене в сарае, который пионеры заняли для ночлега. Утомленные переходом и взволнованные событиями дня, ребята крепко спали. В темноте лишь слышалось сладкое причмокивание, бессвязное бормотание, вздохи. «Будет Ленька настоящим помощником, — думал Никита. — У него выдумка есть. Станем выпускать газеты со смешными рисунками, заживем по-настоящему… Только делись они куда-то. Домой ушли, должно». Никита задремал, но чуть уловимый шорох за стеной заставил его насторожиться. Сон пропал. Никита пристально следил за бледными полосами щелей, которые были видны потому, что в сарае темнее, чем на улице. Вдоль стены кто-то крался. Вот остановился, вот крадется дальше, опять остановился и приник к щели. Нащупав карманный фонарик, Никита осторожно вытащил его, навел на щель и включил. Яркий луч света, прорезав темноту, попал точно в цель. Никита вскрикнул и вскочил: черные сверкающие глаза с ненавистью смотрели на него в упор.

— Он! — крикнул Никита, невольно подаваясь назад. — Он! Костя! Гоша! Опять этот пожаловал!

КАРФАГЕНА НЕ БУДЕТ!

Толя отбивался, проявляя при этом удивительную изворотливость: отмахивался руками, дрыгал ногами, грозно ворчал, словно потревоженный в берлоге медведь, но просыпаться не желал. На него не действовал даже утренний холодок, покрывший обнаженное тело «гусиной кожей». Толя чувствовал исчезновение одеяла. Не размыкая век, шарил руками возле себя и в конце концов, покорившись горькой участи, свернулся калачиком и вновь захрапел с присвистом.