Читать «Полундра» онлайн - страница 46

* * *

Первыми о терпящих бедствие кораблях узнают радисты. Я сидел у Вовки в радиорубке и слушал. Странное дело. Думал, забыл морзянку, оказалось — нет. Слушал и понимал.

Маневры флота подошли к концу. Ветераны перебрались на флагманский корабль, с ними ушел и Кедубец. Мы возвращались на базу. У Вовки работы почти не было. Он сидел возле аппаратуры и слушал на случай, если вызовет флагман или база. Наушники лежали на столе. Слышны были то торопливые звуки коротких сочетаний точек и тире, когда шел открытый текст, то врывались длинные очереди цифровых обозначений. «Ти-ти-ти, та-та-та, ти-ти-ти», — тревожно пропищало в наушниках. И еще раз три коротких сигнала, три длинных, три коротких. Вовка надел наушники, я вышел из рубки. Когда радисты работают, им лучше не мешать. Я стоял на палубе, по памяти вслушивался в сигналы. Эти сигналы вызывали в душе беспокойство. Люди посылают сигнал бедствия. Где-то в море сейчас, именно в эту минуту плохо людям, и они взывают о помощи…

Воздух вздрогнул от резкого сигнала колоколов громкого боя. Тревога! Мы вышли из строя кораблей дивизиона, пошли полным ходом к тем, кому плохо. Хорошее, веками освещенное правило моряков. Золотое правило, по которому ближайший к месту аварии корабль спешит на помощь терпящим бедствие.

Горел хлопок.

Едкий тугой дым гнал из глаз слезы, душил нас, рвал наши легкие.

Горел хлопок.

Борта лихтера раскалились, пылала надстройка. Команда лихтера уже покинула судно, перебравшись на рыбацкий сейнер, который подошел раньше нас.

Горел хлопок.

Мы ошвартовались к лихтеру, встали борт к борту, несмотря на то что в отсеках нашего корабля и снаряды, и глубинные бомбы. Обстановка сложилась по-настоящему боевой.

Горел хлопок.

— Добровольцы?

С баграми, отпорными крюками, огнетушителями прыгали мы на борт лихтера, тянули за собой шланги, заливали лихтер водой. От жара трещали волосы, горели подошвы ботинок. Дым мешался с паром, и не было воздуха, чтобы вздохнуть. Но мы пробивались к трюмам, гасили хлопок, сбивали огонь с палубных надстроек, отступали и наступали. Я вдруг увидел, что же это такое — могучее корабельное братство. Мы страховали друг друга. Каждый из нас пробивался вперед, в огонь, но не терял из вида товарища, мы заслоняли друг друга от огня. Все были едины. Одно дыхание, один порыв.

В это время раздался взрыв. Тут же отозвались динамики.

— Всем вернуться на корабль! — приказали динамики голосом командира корабля. — Боцман, проверить людей!

— Товарищ мичман, Соловьева нет!

— Нет Зайцева, товарищ мичман!

И снова в пар, в жар, к надстройкам, туда, где только что раздался взрыв. Разорвало бак с водой. Горячей водой, паром обдало ребят. Соловьев сам чуть живой несет на себе Зайцева. Вот оно — братство! Принимаем обожженных ребят, помогаем перебраться на корабль.

* * *

Из поединка вышли, как из боя. Погнулись леера, кранцами выдавило несколько иллюминаторов, вздулась, местами облезла краска на борту. Многие из нас получили ожоги, но не в этом дело. Мы победили. Победа досталась нелегко. Соловьев и Зайцев в кают-компании. Возле них хлопочет дивизионный врач. И все-таки мы погасили хлопок, спасли лихтер. На подходе к лихтеру аварийное судно. И радостно, и горько. Что с ребятами? Горько от неизвестности, от невозможности помочь.