Читать «История одного предателя» онлайн - страница 153

Одновременно за Ратимовым было организовано наблюдение агентами дворцовой охраны.

Около полугода шло такое наблюдение, не давая никаких особенных результатов, - а затем сведения от казака столкнулись с более важными сведениями от Азефа.

Почти немедленно после своего свидания с Никитенко Азеф информировал Герасимова о составе и планах Отряда, сообщив при этом в общей форме, что Отряд "завязал какие то связи с царским конвоем". На это последнее обстоятельство Азеф рекомендовал обратить особое внимание, так как по его заявлению вопрос о цареубийстве в Центральном Комитете уже был решен в положительном смысле и Отряду уже были даны инструкции немедленно же перейти к активным действиям.

Его сведения дали возможность Охранному Отделению установить наблюдение за Никитенко и другими членами Отряда. Довольно быстро удалось проследить их сношения друг с другом, но нить, тянувшуюся от Отряда к царскому двору, поймать не удавалось. Герасимов рассказывает, что он уже предполагал ликвидировать отряд в порядке арестов и административных высылок, так как не видел возможности быстро собрать материал, достаточный для предания суду, и в то же время опасался, как бы Отряд не перешел к активным действиям, удачно ускользнув от внешнего наблюдения. Но именно в этот момент дворцовая охрана посвятила Герасимова в тайну своих сношений с казаком-предателем: этот последний, наконец, добился своего и вошел в непосредственные сношения с членами Отряда, которые вели с ним разговоры о том, как возможно добраться до царя. Теперь аресты, производимые на основании его рассказов, давали возможность создать процесс не только о простом распространении революционных прокламаций, а потому Спиридович выкладывал свои карты на стол. Сличение этих карт с теми, которые имел у себя на руках Герасимов, создавало в достаточной мере цельную картину.

Герасимов непосредственно повидался с казаком-предателем. Этот последний не произвел на него впечатления надежного и добросовестного свидетеля: он явно преувеличивал, рассказывая о клятвах на евангелии, которые с него брали революционеры, и драпируясь в тогу спасителя царя. Такое же впечатление ненадежности этот казак производил и на Спиридовича, который после первого же свидания с ним решил, что имеет дело с "плохим солдатом, который хитрит и не говорит правды". Тем не менее, при надлежащей обработке этот казак был вполне пригоден для роли свидетеля на суде.

Собранные таким образом результаты были представлены на усмотрение Столыпина: вопрос имел слишком большое политическое значение, чтобы полиция могла решать его по своему усмотрению. Столыпин быстро понял, какой благодарный для его политических планов материал давала ему судьба, и обеими руками ухватился за мысль создать громкий процесс о "заговоре против царя". Вторая Государственная Дума к этому времени уже собралась. По своему составу она была даже более левой, чем разогнанная первая. Столыпин с самого начала взял курс на новый разгон и изменение основных законов. Нужно было вести соответствующую политическую подготовку, а процесс о "заговоре против царя" был как нельзя более пригоден для компрометации Думы в глазах царя и монархически настроенных слоев населения: ведь этот "заговор" был организован той самой партией социалистов-революционеров, которая имела свыше 30 своих официальных представителей в Думе.