Читать «ЛИМОН» онлайн - страница 110

2

Однако нестерпимые страдания Ёсида стали сходить на нет. Он обрел сон, который и вправду был похож на сон. Потом он смог с облегчением сказать себе: «Да, ничего не скажешь, было туго». И, наконец, две тяжелые недели остались лишь в его памяти. Это не были мысли или воспоминания, а лишь сумбурное нагромождение камней. Ёсида вспомнил, что при самых тяжелых приступах кашля ему в голову почему-то всегда приходили слова, смысла которых он не понимал. «Гирканский тигр». Может быть, эти слова напоминали звук, вырывавшийся из его горла при кашле, может, они были похожи на слова медитации: «Я — гирканский тигр». Однако кашель стихал, оставляя неясную мысль о том, что же такое «гирканский тигр». Ёсида решил, что натолкнулся на эти слова в какой-нибудь книжке, прочитанной перед сном, однако в какой именно, вспомнить никак не мог. Перед глазами он видел картинки — себя со стороны. Когда Ёсида совсем уставал от кашля, он ложился на подушку, чуть подкашливая, а когда больше не мог сдерживаться, то просто позволял кашлю выходить наружу, и его голова при каждом позыве сотрясалась. И тогда перед его глазами возникало множество картинок, на которых был он сам.

Все это были тягостные воспоминания прошедших двух недель. Однако даже бессонными ночами ему удавалось порой ощутить в своем сердце надежду.

Однажды вечером Ёсида отыскал табак. На глаза Ёсида в углу комнаты подле жаровни — хибати попался мешочек с резаным табаком и трубка. Они не просто находились в поле зрения, Ёсида словно через силу заставлял себя смотреть на табак, и чувствовал, как от одного этого зарождается невыразимо приятное ощущение. Именно от этого ощущения Ёсида не мог заснуть, ему было чересчур приятно. У него даже немного горели щёки. Однако он ни за что не хотел отворачиваться и пытаться заснуть. Тогда бы весенняя ночь, которую он так старательно сотворил в себе, мгновенно сменилась болезненной зимой. Однако бессонница вызывала у Ёсида усталость. Как-то раз ему рассказывали про одну научную теорию, по которой причина бессонницы заключается в том, что больной не желает спать. С тех пор, как Ёсида услышал об этом, каждый раз, когда не мог заснуть, он спрашивал себя, а есть ли у него действительно желание заснуть, и всю ночь выискивал его в себе. Однако теперь он все понимал, ему не надо было ничего искать. Когда настал момент решиться, превращать ли свое скрытое желание в действие или нет, Ёсида должен был наотрез отказаться. Даже совершив те несколько шагов, которые отделяют его от курительных принадлежностей, независимо от того, закурит он или нет, уничтожат его теперешнее ощущение весенней ночи. Ёсида предполагал, что единственная затяжка вызовет кашель, который продлится много дней. Но, прежде всего, он подумал о спящей матери, которая всегда сердилась и отчитывала его за все неприятности, причиненные им, а теперь сама допустила оплошность и забыла табак в комнате. — Он должен был наотрез отказаться. Поэтому свое желание Ёсида не признавал открыто. И он долго смотрел туда, где лежал табак, с колотящимся, словно в весеннюю ночь, сердцем.