Читать «Десятый круг ада» онлайн - страница 38

Виленский сочувственно закивал головой.

— Да, может случиться и так, сынок. Хотя… — он запнулся, боясь навязать свою мысль Рихарду, потом решился: — Хотя можно пойти на фронт — и не обязательно воевать. Вот под Сталинградом многие погибли, а многие остались живы. Мы с тобой всегда говорили откровенно, думаю, и на этот раз о нашей беседе никто не узнает?

— Я вам никогда не давал повода сомневаться во мне, — обиделся Рихард.

Виленский отпил глоток вина, подвинулся ближе, точно боялся, что кто-то их может подслушать со стороны. Заговорил полушепотом:.

— Вчера я слушал русское радио. И ты знаешь, кто выступал? Гельмут Хуберт! Он в русском плену. Гельмут сказал, что с ним и с его товарищами обращаются хорошо, кормят сытно. Он даже передал привет своей старушке матери! Я Гельмута превосходно знаю. До армии он работал у меня на заводе. Мы с ним, как с тобой, были большими друзьями. Гельмут Хуберт никогда не врет.

— Отец не переживет, если вдруг узнает, что я в плену у большевиков, — усмехнулся Рихард. — Он у меня такой…

Виленский обнял Рихарда за плечи, сухо засмеялся.

— Твой отец, сынок, остался жив потому, что в семнадцатом году попал к русским в плен, а через год был освобожден большевиками.

Рихард отстранился от управляющего;

— Не может быть?!

— Верь мне…

— Но отец ничего не говорил о своем плене!

— Об этом не говорят, сынок, — успокоил Форрейтола-младшего Виленский. — В общем, не забывай меня на фронте. Пиши почаще. Рассказывай, что увидишь в России. Мы тебе будем отвечать, присылать к праздникам подарки. И проводы устроим достойные. Я уже говорил с рабочими. Все уважают тебя и придут провожать. Иди, сынок, не бойся. В жизни все надо испытать, в том числе и фронт. Только помни: под военной формой всегда должен оставаться человек, а не фанатик. Понимаешь: человек, а не фанатик, — повторил он.

Проводы Рихарда на фронт Виленский, как и обещал, устроил пышные. Вечером собрались рабочие завода, из Вальтхофа приехал Форрейтол-старший, из Берлина — фрау Кристина с белокурой Мануэлой, невестой ее погибшего сына. Мануэла работала на берлинском почтамте телеграфисткой еще вместе с Рихардом. Через него она и познакомилась с Иоганном, однажды навестившим младшего брата. Форрейтолы уже готовились к свадьбе, как вдруг началась эта проклятая война с русскими.

Весь вечер пили вино, пиво, произносили тосты за Рихарда и его родителей, пели старинные немецкие песни, танцевали. А утром команду новобранцев провожали официально, с оркестром, без конца игравшим бравурные марши. Толстый ортсгруппенлейтер долго наставлял своих земляков, которые были удостоены высочайшей чести сражаться за великую Германию и любимого фюрера. Девушки преподнесли новобранцам подарки, просили помнить о них и быстрее возвращаться с победой. Среди новобранцев и провожающих царила возвышенная атмосфера оптимизма, никто не плакал. И лишь фрау Кристина и Мануэла украдкой утирали обильные слезы: они никак не могли свыкнуться с мыслью о гибели сына и жениха, дорогого Иоганна.