Читать «Остров и окрестные рассказы» онлайн - страница 93

Спутник молчал. Только очень слышно дышал. Казалось, он весь состоял из чего-то шуршащего...

В одной из рам эркера не хватало стекла. Яков на мгновение оставил старика. Нерешительно просунул голову и посмотрел. Жуть. Как внутри пустого ствола дуба. А вместо белой сердцевины редкие отблески. На дне груда всякой всячины.

02.15

Время утекает. Безвозвратно перетекает из одного стеклянного пузыря в другой. Лучше было бы отдыхать. А не карабкаться в темноте по лестнице с убогим стариком, бессмысленно взбираясь по ступенькам, спотыкаясь о грязные коврики, пустые винные бутылки, коробки, пластмассовые ящики, сломанные плиты, просиженные кресла и другое старье, вытащенное на вечную стоянку. Да, в конце концов, куда они идут? Неужели у этого несчастного нет никаких близких?

— Ха-джи-та-на-си-е-вич, — читал он по складам надпись на бронзовой дощечке.

Старик пожал плечами.

— Данило Ал. Видакович, дипломированный и зарегистрированный судебный переводчик? — с трудом разобрал он на следующей двери.

Старик отрицательно покачал головой.

— Маржик?

— Абрамович? Зорка и Светозар?

— Клашня? Служащий?

— Сидор Исидорович?

— Мрсач?

— Шойка?

— С болью и скорбью сообщаем родным и друзьям, что в день... ?

— Траян — Трайче Трайкоски?

— Зечина?

— Йован Форсан? Пенсионер?

— Милин? Дипломированный специалист, инженер-гидростроитель?

— Любисавич, один длинный звонок? Динич, два коротких?

— Острачанин?

— Голубан Чук?

— 187?

— 188?

— Ваван?

— Петрович?

— Хране Томова Ракочевич?

— Вивот Юстина, вдова?

— Опечатано    на    основании    Решения № 73829/1997 следственных органов МВД?

— Бумбарашевич?

— Перушина?

— Грациела Савич-Савич, прима драмы Национального театра?

— Райче?

— 204?

— Т. Кастелац? Пилот?

— «Квадратура», агентство недвижимости, купля, продажа, обмен, посредничество, полная юридическая гарантия?

— Речевич?

— Илич-Узеирбегович-Хорват?

Имена. Фамилии. Род занятий.

Имена. Фамилии.

Имена.

Ничего.

02.49

Они присели на пачки старых газет отдохнуть. Насколько это было возможно, он пытался разглядеть его лицо, черту за чертой. Хотя из бровей старика не торчало ни одного «дикого волоска», зрачки его были мутными, словно столетиями неусыпно бдели над бескрайним морем бед и страданий. Да и морщины вокруг влажных глаз, поперек лба, вдоль щек и по краям губ казались прорезанными не старостью, а постоянным выражением боли на его лице. А когда старик поднял правую руку и длинными пальцами медленно провел по волосам, кожа на его кистях оказалась совсем молодой, без пятен, гладкой. Неужели он, Яков, который так долго осторожничал и колебался, теперь с легкостью поверит печальному незнакомцу? И почему у него такие — слишком длинные — рукава? Разве не похожа его рубашка на смирительную? Что это за странный человек? И что ему на самом деле надо?

— Кто ты такой? — почти выкрикнул Яков.

Старик сжался, еще больше сгорбился.