Читать «Неугомонная» онлайн - страница 25

Когда на следующее утро я вернулась из «Гриндлс», на верхней ступеньке нашей лестницы сидел Хамид. На нем была короткая новая куртка из черной кожи, которая, по-моему, совсем не шла ему, делая его слишком приземистым. Хамид Каземи — инженер из Ирана, чуть старше тридцати, коренастый, с бородой, широкими плечами тяжелоатлета и бочкообразной грудью, — он дольше всех остальных учился у меня.

Хамид открыл передо мной кухонную дверь и пропустил меня вперед со свойственной ему идеальной politess, сказав при этом, как хорошо я выгляжу (теми же словами, что и вчера). Затем Хамид последовал за мной по квартире в кабинет.

— Ты ничего не сказала о моей куртке, — прямолинейно заявил он. — Тебе нравится?

— Вообще-то ничего, но с этими защитными очками и в черных джинсах ты выглядишь похожим на иранского шпиона, агента САВАК.

Он попытался скрыть, что это сравнение не показалось ему забавным. Я поняла, что иранцу такая шутка могла показаться сомнительной, и извинилась. Я вспомнила, что Хамид особо рьяно проклинал шаха Ирана. Он снял свою новую куртку и осторожно повесил ее на спинку стула. Я почувствовала запах свежей кожи, и мне вспомнились подсобки для хранения сбруи и средство для полировки седел — ароматы моей ушедшей юности.

— Мне сообщили, куда меня направляют, — сказал он. — Я буду ехать в Индонезию.

— Я еду в Индонезию. Это хорошо? Ты доволен?

— Еду… Мне хотелось в Латинскую Америку или даже в Африку… — ответил он, пожав плечами.

— Мне кажется, что Индонезия звучит очаровательно, — заметила я, протягивая руку к «Семейству Амберсон».

Хамид работал инженером в международной инжиниринговой нефтяной компании «Дюзендорф». В «Оксфорд Инглиш Плас» инженеры компании «Дюзендорф» составляли половину учеников. Они изучали английский (язык нефтяной промышленности) для того, чтобы работать на нефтяных платформах по всему миру. Я занималась с Хамидом вот уже три месяца. Он приехал из Ирана квалифицированным инженером-нефтяником, однако не зная при этом ни одного языка, кроме родного. Тем не менее восемь часов ежедневных занятий один на один с каждым из четырех преподавателей поочередно за короткий срок научили его (как и обещал рекламный проспект «Оксфорд Инглиш Плас») свободно изъясняться по-английски.

— И когда ты уезжаешь?

— Через месяц.

— Бог мой!

Сожаление мое было абсолютно искренним. Хамид настолько стал частью моей жизни с понедельника по пятницу, что трудно было представить, что он неожиданно исчезнет. И поскольку я была его первой учительницей, поскольку именно я дала ему самый первый в жизни урок английского, я почему-то приписывала все заслуги исключительно себе: полагала, что я одна научила Хамида говорить по-английски настолько бегло, что этот язык мог теперь стать его рабочим инструментом.