Читать «Карьер» онлайн - страница 163

– Я знаю, – сказал Агеев. – Тоже человек трудной судьбы. Кое-что рассказывал.

– Наверно, не все. А как он восемь лет белых медведей пас, не рассказывал?

– Этого нет.

– Этого уже не расскажет. Так и унес с собой.

– Каждый человек что-то уносит с собой, – сказал Скороход со значением. – Человек – это целый мир, писал Хемингуэй.

– Может, и хорошо, что уносит, – буркнул Желудков.

Напротив недовольно завозился Евстигнеев.

– Нет, я не согласен. Нечего уносить. Если ты человек честный, приди и расскажи. Коллектив поймет. И поможет.

– А что если на душе такое, что не поймет? И не поможет? – сказал Желудков.

– Тогда прокурор поймет, – осклабился Хомич. – Этот самый понятливый.

Евстигнеев насупился и с раздражением выговорил:

– Ты не скалься, Хомич. Я дело говорю, а ты свои шуточки. Хороший коллектив всегда поймет. Даже если в чем и оступился. И поможет исправиться.

– Вон как Семену, – тихо бросил Хомич.

– А что Семену? Семен и не думал исправляться. Он знал свою соску сосать.

– Вот оттого и сосал, – сказал Желудков. – Что никто не помог, когда надо было. Он же у тебя рекомендацию просил? Просил. Ты ему дал?

Евстигнеев искренне удивился.

– Как я ему дам? Он из пивной не выходил, скандалил с женой. На общественность не реагировал, а ему рекомендацию?

– Э, это уже потом – пивная и все прочее, – сказал Желудков. – А тогда он еще и не пил. Тогда он дом строил, вот этот самый. И ты не дал потому, что у него там в деле что-то значилось. С войны.

– Ну хотя бы и так. Хотя бы и значилось. Тем более я не мог дать.

– Бдительный!

– Конечно! Разве можно иначе? Это мой долг.

– Однако ж Шароварову дал. Молодой, активный. Под судом и следствием не был, на оккупированной территории не проживал. Не пьет, не курит. Лихо командует райзагом. А что он тогда уже спекулятивные махинации проворачивал, об этом же в деле не написано. Вот ты и дал. А через год его исключили и судили. И что ты? Покраснел?

– Знаете, товарищ Желудков, вам больше пить сегодня нельзя. Я запрещаю, – подумав, сказал Евстигнеев и решительно сгреб бутылку с остатками водки. – Довольно! Вы шельмуете старшего офицера. Я все-таки подполковник, а вы капитан!

– Уже снят с учета, – неожиданно улыбнулся Желудков. – Так что ты опоздал.

– С чем опоздал?

– С нравоучением!

– Во дает! – восхищенно ухмыльнулся Хомич. – Во дает!

– Ничего подобного! Это уже пьянка! Вы забылись, зачем собрались.

Сказав это, Евстигнеев с усилием поднялся на ноги и с бутылкой в руке направился к изгороди.

– Оставь хоть бутылку, будь человеком! – крикнул вслед Желудков, но Евстигнеев не оглянулся даже. Посидев немного, вскочил и Скороход, поспешил за подполковником. Желудков пересел на его более удобное место. – Ну и черт с ними! Покурим на природе. Прохоренко, дай сигарету, – сказал он почти спокойно.

Они закурили втроем, помолчали. Пряча в карман сигареты, Прохоренко рассудительно заметил:

– Не надо было его задевать. Давал, не давал, кому давал – наше какое дело?

– Ему-то до всего есть дело. Больно активный.