Читать «Белое сердце» онлайн - страница 153

– Амазонка, – повторил он, отводя руку с сигарой. Огонек сигары ярко светился.

* * *

В ту ночь, когда мы с Луисой вернулись домой после долгой поездки в такси (надо было сначала отвезти Вильялобоса в его гостиницу) и легли в постель, у нас состоялся короткий разговор. Но о той ночи рассказывать не стоит. Я хочу рассказать о другой, той что была немного позднее, уже после моего возвращения из Женевы, через три недели после той ночи, о которой не стоит рассказывать. Впрочем, может быть, и стоит: ведь именно в ту ночь и было заключено наше соглашение. Или все же не стоит, потому что в том, что произошло через три недели, переплелись случайность и расчет, расчет и случайность, возможно и может быть.

Я вернулся на сутки раньше. Я с самого начала ошибся в подсчетах: не учел, что на пятницу восьмой недели приходился в Швейцарии национальный праздник, и потому моя работа заканчивалась не в пятницу, а в четверг. Но это я понял только в последний понедельник, и в тот же день поменял билет с субботы на пятницу. В понедельник вечером (а потом еще во вторник и в среду) мы с Луисой разговаривали по телефону. В четверг я ей не звонил. Ни в одном из этих разговоров я не сказал о том, что поменял билет. Думаю, я хотел устроить маленький сюрприз, а еще, наверное, я хотел посмотреть, как выглядит мой дом в мое отсутствие, что делает Луиса как живет без меня, где бывает, в котором часу возвращается, с кем возвращается (если возвращается не одна), кто у нее бывает. Кто стоит на углу. Я хотел избавиться от подозрений. Никто не хочет мучиться подозрениями, но, когда живешь с кем-то, подозрения иногда возникают, хотя мы (с каждым разом все менее решительно) гоним их прочь. И неважно, расспрашиваем мы и слышим в ответ: «Это не я», – или молчим: мы так или иначе пытаемся ослабить эти подозрения.

Соглашение наше заключалось в следующем: пришло время узнать, наконец, тайну, намеки на которую делались нам уже девять месяцев, со дня нашей свадьбы. Началось все с того, что в день нашей свадьбы, через несколько часов после церемонии в казино на Алькала, 15, мой отец отвел меня в сторону и задал мне вопрос, который я сам задавал себе всю долгую, почти бессонную ночь накануне и о котором начал забывать только во время церемонии. Впрочем, потом, во время свадебного путешествия, в Майами и Новом Орлеане, в Мехико и особенно в Гаване, мрачные предчувствия охватили меня с новой силой. Может быть, если бы Луиса не почувствовала себя плохо, эти предчувствия развеялись бы, исчезли бы постепенно, как постепенно исчезает у меня ощущение необжитости нашего нового дома, к которому я с каждым днем все больше привыкаю и забываю свой старый дом, где не так давно (еще и года с тех пор не прошло) я жил один. Соглашение было заключено той ночью, о которой не стоило бы говорить, но кое-что я скажу. Проводив профессора Вильялобоса до его гостиницы (ему не пришла мысль после ресторана отправиться куда-нибудь танцевать, тесно прижавшись, – может быть, он не был для этого достаточно богат, может быть, не слишком любил танцы, а может быть, он теперь уже ни на минуту не мог забыть о своем несчастье), мы вернулись в мою квартирку, и Луиса сказала мне в темноте (наши головы лежали на общей подушке – это была односпальная кровать, но на ней вполне могли поместиться двое, если они не имели ничего против того, чтобы лежать, прижавшись друг к другу): «Ты все еще не хочешь узнать? Не хочешь, чтобы я спросила твоего отца?» Наверное, в моем ответе тоже прозвучало подозрение: «А разве ты его еще не спросила? Вы так часто видитесь», – но Луиса не рассердилась: подозрения – вещь обычная. «Нет, конечно же нет, – ответила она, и в голосе ее не было обиды. – И не буду, если ты не хочешь. Он мой свекор, и, кроме того, он мне очень симпатичен, но он твой отец. Решать тебе». Она замолчала. Я не спешил с ответом. Она ждала. Мы не видели друг друга. Наши тела соприкасались. Она не сомневалась, что задать этот вопрос Рансу должна именно она, не потому, что была уверена, что ей он расскажет все, а потому, что мне он не расскажет ничего. «Мне он все расскажет, – самонадеянно сказала она однажды (тогда горел свет, и мы лежали в нашей собственной постели), – как знать, может быть, все эти годы он только и ждет, что в твоей жизни появится кто-нибудь, похожий на меня, и станет посредником между вами: отцы и сыновья редко бывают откровенны друг с другом». Потом она высокомерно (хотя и справедливо) заметила: «Может быть, он никогда не рассказывал тебе свою историю только потому, что ты не так спрашивал. А вот мне он все расскажет». И добавила с наивной верой: «Все можно рассказать. Нужно только начать, слово за слово».