Читать «Следы на песке» онлайн - страница 7

— Мама никогда не разрешит мне…

— Тебе незачем спрашивать у нее разрешения, ты сегодня стала совершеннолетней. — Ральф коснулся губами ее лба. — Все в твоих руках, Поппи. Если хочешь, можешь прогнать меня. Я исчезну, и больше ты никогда меня не увидишь. А можешь пойти со мной. Я прошу тебя об этом. Я покажу тебе самые прекрасные места на земле. Ты больше никогда не будешь мерзнуть, никогда не будешь скучать и никогда не будешь одинока. Прошу тебя — скажи, что ты согласна уехать со мной.

Разрешение на брак дрожало в ее пальцах, словно осенний лист на ветру. Поппи шепнула: «О, Ральф», — и побежала в отель.

Той же ночью в гостинице где-то между Довилем и Парижем она потеряла девственность. На следующий день они поженились и отправились на юг. Они любили друг друга в комнатах с закрытыми от палящего южного солнца ставнями и все не могли утолить жажды, выражая взаимное восхищение не словами, а ласками и объятиями.

Ральф сдержал обещание: Поппи увидела холмы Прованса и изысканные пляжи Лазурного берега, и ей никогда не было скучно и одиноко. Рождение дочери, Фейт, ровно через девять месяцев, в декабре, скрепило их счастье. К тому времени они уже жили в Италии, в Умбрии, в большом сельском доме. Доход, оставленный Поппи отцом, и авторские гонорары за книгу «В твоих молитвах, Нимфа» поддерживали их на плаву. Ральф заканчивал разработку новой системы водяного охлаждения; на вырученные деньги он намеревался купить шхуну, на которой они объедут все Средиземноморье. Поппи живо представляла себе, как они плывут по синему морю, а ее дочь спит на палубе в плетеной колыбельке, укрытая от солнца пляжным зонтиком. По утрам, когда солнце белыми полосками просачивалось сквозь ставни, Ральф, обнимая жену, описывал ей маршрут их будущей шхуны.

— Неаполь, Сардиния… И, конечно же, Закинф — это самый красивый остров в мире.

И остров Закинф вставал перед мысленным взором Поппи — белый песок и бирюзовые волны.

К Ральфу часто приезжали друзья и оставались погостить, иногда на несколько дней, но чаще — на несколько месяцев. Он не жалел для них времени и внимания, и в доме не смолкали разговоры и музыка. В апреле, когда Мальгрейвы поехали в Грецию, друзья Ральфа отправились с ними. Шумным табором они пересекли Адриатическое_море, а потом пересели на мулов и, смеясь и болтая, побрели по каменистым холмам перешейка. К тому времени Поппи, которой редко разрешалось переступать порог кухни в ее лондонском доме, научилась готовить паэлью и фриттату, жаркое и бургиньоны. Она любила стряпать, но ненавидела работу по дому, так что жили Мальгрейвы в сытном, уютном беспорядке.

Через год родился Джейк. Он оказался на редкость активным младенцем и совершенно не давал родителям спать.

Они вернулись в Италию, в Неаполь. Система водяного охлаждения не оправдала надежд, так что покупку шхуны пришлось отложить. Мальгрейвы снимали квартиру на паях с двумя гончарами. Большие темные комнаты пахли глиной и краской. Ральф ведал финансовой стороной гончарного дела. Его друзья — Поппи дала им прозвище «Квартиранты» — приехали в Неаполь следом. К этому времени она поняла, что Ральф, как человек крайностей, не заводит «знакомств»: он может либо искренне полюбить человека, либо сразу и навсегда его возненавидеть. К тем же, кого любил, он был щедр безгранично. Он умел сделать так, что каждый чувствовал себя его лучшим другом. Он любил так, как любят дети: безрассудно и без оглядки. Поппи уговаривала себя, что ревновать мужа к Квартирантам — бессмысленно и малодушно. Они, в конце концов, лишь отдавали должное тому, что она и сама любила.