Читать «Судьба офицера. Книга 1 - Ярость» онлайн - страница 76

Андрей старался представить ее сейчас, в обстановке боя. Но она вспомнилась ему неожиданной — детский овал лица, покатые по-подростковому плечи, тонкая шея в просторном воротнике гимнастерки, а глаза удивленно округленные под приподнятыми шелковистыми бровями. Наверное, такой она была лет пять-шесть назад, но он никогда ее не видел той девчонкой. Откуда же его воображение взяло этот полудетский облик? Странно…

Может быть, это оттого, что он чувствует ответственность за нее? И потому, что проникает в ее мир? А что, если обыкновенная человеческая жалость, сострадание способствуют возникновению образа беззащитного подростка? «Впрочем, — подумал Оленич, — наверное, все вместе рисует ее такой».

И еще одна странность. Вот он ее знает уже больше полугода, было всякое за это время, попадали в отчаянные переплеты, но никогда ему не хотелось увидеть ее так, как теперь. Провели вместе только ночь, да и то не полную, а лишь несколько часов посвятили, друг другу — и уже трудно быть в разлуке!

В медпункте ее не оказалось. Лежали несколько раненых бойцов, но они не знали, где врач. Правда, один из них слышал, как говорила санитарка, что десять раненых находятся где-то во рву.

— Кабардинец был здесь?

— Был два раза. Нас вот с товарищем привел. Сначала его, потом меня. Что, и его подстрелили?

А вдруг что-нибудь с Женей?

Где же могут быть те раненые, о которых ему говорили? Наконец он увидел их — они лежали под развесистым боярышником. Некоторые сидели спиной друг к другу. Среди раненых ползал на коленях старый Хакупов и присматривал — тому лицо вытрет от пота или просочившейся крови, тому даст водички, тому скрутит папиросу. А Жени не было.

— Шора Талибович, а где врач? Доктор где?

— Доктор Женя там. — Кабардинец показал костлявой рукой в сторону левого фланга обороны. — Она пошла к командиру Полухину. Много-много раненых.

— Но ведь там есть санинструктор!

— Там много-много раненых. Инструктор — маленькая девочка, солдат раненый — тяжелый.

Кабардинец напоил раненого, завинтил крышечку фляги.

— Скажи, командир… Скажи, пожалуйста, успокой сердце старого горца — живой наш сын, наш Алимхан?

— Живой и здоровый.

— Скажи, командир, он хороший воин?

— Ваш сын — храбрый воин. Я доволен им.

— О, ты делаешь мое сердце молодым и светлым! А скажи, командир, мой сын убил хоть одного врага?

— Его пулемет косил вражеских солдат. Я сам видел.

— Спасибо, командир.

Чем ближе подходил Оленич к левому флангу обороны, тем слышней становилась стрельба. Сейчас Полухину нелегко: на его участке самые танкоопасные подступы. Поэтому противник все время пытается выманить Полухина из окопов и нанести ему сокрушительный удар. Уже в боевых порядках полухинского батальона Оленич повстречал задыхающегося, измученного лейтенанта Дарченко. Спросил об обстановке. Командир стрелковой роты, тощий как жердь, с небритым лицом, запавшими щеками и воспаленными глазами, объяснил, что комбат передал приказ — приготовиться ко второй контратаке.