Читать «Судьба офицера. Книга 1 - Ярость» онлайн - страница 13

Андрей просто опешил, не нашел, что сказать, и лишь приподнялся на кровати, почувствовал себя уязвленным. Но сдержался и спросил с иронией:

— Почему же вы, капитан, не объездили Темляка? Ведь прекрасный конь!

— Мне конь не положен. Рота придана вашему полку временно.

— Думаю, вы бы не справились с таким конем.

— Не советую прыгать на меня: я не Темляк — сброшу.

Истомин вышел, а Оленич спросил сам себя: зачем он приходил? Знакомиться? Ну и ну!

До вечера лежал на кровати и читал боевое наставление по станковому пулемету «максим». Он не обращал внимания на своего связного, который почти неслышно входил и выходил, что-то вносил, что-то уносил. Поэтому не заметил, как вошел комэск Воронин. Услышав голос старшего лейтенанта, словно очнулся.

— Чем тут занимается наш герой? — увидев, что Оленич поднимается с кровати, Воронин попытался остановить: — Лежите, лежите, если вам удобно. Военфельдшер не любит, когда нарушают установленный ею режим.

— Мне в любом положении удобно. К тому же я не раненый и не больной. Лежу, готовлюсь к занятиям…

Воронин не сел, продолжал медленно ходить по комнате. Совсем еще молодой человек, может, даже моложе Оленича. Высокий, с тонкой талией и широкими плечами, он похож на мальчишку-переростка, которому гимнастерка великовата. Голова кажется маленькой по сравнению с крупным туловищем, нос курносый, веснушчатый. У Оленича было такое впечатление, что Воронин избегает встречного взгляда, отводит глаза в сторону. Руки — за спиной, пальцы плотно сплетены. Хромовые сапоги комэска поскрипывали, никелированные шпоры позванивали. Он был явно смущен и не находил себе места. Но потом все же спросил:

— Не жалеете, что так произошло?

— Благодарю, командир! — воскликнул искренне Оленич. — Разве есть иной способ объезжать коней?

— Тогда все в полном порядке! — Воронин впервые посмотрел в глаза командиру взвода. — Мне бы не хотелось, чтобы вы восприняли все это как дешевый розыгрыш.

Оленич незаметно любовался умением старшего лейтенанта держаться: в движениях, в умении говорить, в обращении с подчиненными — сдержанная властность, уверенность в себе. И мальчишеская худоба и угловатость не уменьшали командирского вида этого юноши.

Командир эскадрона как будто бы немного расчувствовался:

— Главное, вы сразу завоевали много — и симпатии личного состава, и великолепного коня. Не каждому офицеру так везет.

Воронин козырнул и вышел.

«Откуда у этого юноши такое чувство офицерского достоинства? — думал Оленич о своем командире. — И ведь еще пороха не нюхал, не принимал участия в боях, а как держится!»

Близился рассвет. А когда, утомленный бессонницей, раздумьями о своей судьбе и душевным напряжением, Оленич наконец поддался власти дремы, его позвали к командиру полка. И сразу вспомнилось неприятное, как холодное лезвие бритвы по сердцу: Алимхан! Вот-вот взойдет солнце над горами, а его еще нет. Что с ним? Неужели остался дома?

Ничего не поделаешь, придется доложить Крутову, что отпустил бойца, который пока что не возвратился в часть. Ведь все равно майор спросит об Алимхане, обязательно спросит. Не может быть, чтобы капитан Истомин пропустил такую вожделенную возможность проучить любимчика командира полка. Все офицеры недоумевали, почему капитан Истомин твердо убежден: Крутов, беспредельно любя пулеметчиков, особенно благоволит к Оленичу. Но сам Оленич отлично знал и понимал, что никакого особенного отношения со стороны Крутова не было, а лишь вполне понятное и закономерное расположение к пулеметчикам как основной ударной огневой мощи полка. Не один раз в самые трудные, критические минуты пулеметчики выручали полк. Неожиданность появления грозных пулеметных тачанок всегда вызывала панику у вражеских солдат, и они часто бежали с поля боя. Но как докажешь предубежденному капитану, что пристрастие командира полка к пулеметчикам еще не проявление покровительства лично Оленичу? А если говорить о любимце полка, так это Николай Кубанов. Вот уж кого любят все — от рядового сабельника до командования полка. У всех Николай вызывает улыбку, всем около него легко я весело. На редкость красивый собою казак, во всем удачливый, для окружающих — олицетворение уверенности и храбрости.