Читать «Требуется чудо (сборник)» онлайн - страница 415
Сергей Александрович Абрамов
— Халява… — эхом повторил Свен. — Но ведь выбор-то какой…
— А что выбор, что выбор? Те, кто эту халяву намечтал, каждый Божий день жрут борщ с котлетами, если пофартит, если мясца им обломится. А о шведском столике слыхали, читали, у нас, Свенушка, средства шибко массовой информации эту передовую форму общепита прославили на века… Да я за те же бабки такого намечтаю — по Молоховец пройду, прямо по оглавлению! Пояснила для Свена: — Поваренная книга такая была. В дикой древности… А тут не по Молоховец, Свенчик, тут, Свенчик, фантазия продуктового заказа ко Дню шахтера — по максимуму. Жрать народ хочет, лопать, хавать, в желудках гадко от мойвы с вермишелью, а ты, Свен, это простое желание наружу выковыриваешь и, спасибо тебе, овеществляешь. Хоть погаллюцинируют, да нажрутся…
— Это не галлюцинация.
— А что ж это? Где ты всю эту красоту у нас видел? В гастрономе? В кабаке? Даже у кооператоров ассортимент похреновее… — Она уже ничего и никого не стыдилась. Ее
— Я никого не дразню, — защищался Свен. Он даже перестал изображать этакого викинга из морозильника, он почти орал, ручонки горе воздев: — Я хочу, чтоб так было всегда! У нас! У вас! На любой планете! Чтобы каждое желание каждого легко осуществлялось! И не иначе!
— Слыхали уже. Обрыдло. Партия торжественно провозглашает… Провозглашала, провозглашала, а потом — раз! — и все умолкли. Ты сказал: хотеть значит мочь, а мы так не умеем, не научились. Зато мы можем так, как не хотим. И здорово можем. Лучше всех во Вселенной! Парадокс, Свенчик, мон шер, и тебе его, с твоими инопланетными мозгами, не понять… Ладно, побеседовали — пора и честь знать. Веди дальше, друг Вергилий.
И в самом деле, какая знакомая ситуация! Помнится, Данте ее замечательно подробно описал в бессмертном труде! И вот спустя столетия история повторяется на новом, как и требует марксизм-ленинизм, более высоком витке спирали. Там, у Данте, грешники сильно мыкались от содеянного ими ранее, а здесь — от ранее не содеянного, то есть попросту несделанного, но по-прежнему желаемого. Такова се ля во…
Все-таки непривычен советский человек к чудесам, даже если они объясняются красивыми учеными терминами. Зойка не стала шагать через подпространство — или субподпространство? — а направилась к дверям, подальше от большой жрачки, открыла высоченную их половинку и… остановилась.
— Что там? — спросил из-за спины Свен.
Зойка молча подвинулась.
В крохотном гостиничном номере — койка у стены, стул у окна, тумба с телевизором, кресло, обязательный эстамп — на расшатанной сотнями буйных постояльцев кровати тихо спал очередной командированный, умаявшийся от беготни по начальству и магазинам. Спал не раздеваясь, улегся поверх каньового покрывала в рубашке, в брюках, в носках, подоткнул под щеку жесткую вату подушки, смотрел свои нехитрые командировочные сны и знать не знал о грандиозном межгалактическом эксперименте, вольно затеянном в приютившем его отеле. Проспал он эксперимент. Или же — как вариант! — это и было его заветным желанием: отоспаться, вырубиться на триста—четыреста минут из суровой действительности, которую, кроме как во сне, и видеть-то больно.
