Читать «Бегом с ножницами» онлайн - страница 6

Мама читала подолгу — красиво, с отточенными интонациями, иногда, для тренировки, — в микрофон, который стоял у нее в углу комнаты. Когда мама уходила к Лидии или увлеченно обрезала в гостиной свой любимый хлорофитум, я брал микрофон и засовывал под ширинку, а потом разглядывал себя в зеркале.

Закончив читать, мама подняла глаза и, глядя на меня, серьезно проговорила:

— Ну а теперь скажи честно. Тебе это кажется сильным? Эмоционально напряженным?

Я прекрасно понимал, что ответ может быть лишь один:

— Здорово! Очень похоже на то, что печатают в «Нью-Йоркере».

Мама довольно рассмеялась:

— Правда? Ты действительно так думаешь? «Нью-Йоркер» ведь очень разборчив. Кого попало не печатает.

Она встала из-за стола и начала мерить шагами комнату.

— Честно. Я правда думаю, что они это напечатают.

Как твоя мама толкала тебя в пруд с золотыми рыбками и про парализованную сестру — это просто замечательно!

Мама снова закурила и глубоко затянулась.

— Ну что же, посмотрим. А то я как раз получила письмо с отказом из «Вирджиния квотерли». И расстроилась.

Разумеется, если «Нью-Йоркер» напечатает это стихотворение, твоя бабушка его увидит. Не представляю, что она скажет. С другой стороны, не могу же я из-за нее не печатать стихи!

Она остановилась — одна рука уперта в бедро, другая, с сигаретой, у губ.

Ты ведь понимаешь, Огюстен, твоя мать когда-нибудь будет очень знаменита.

Конечно, — отвечал я. При мысли, что когда-то перед нашим домом вместо ужасного «додж-аспена» будет стоять шикарный новый лимузин, мне хотелось кричать: «Ты обязательно прославишься! Я точно знаю!»

Еще я хотел, чтобы у лимузина были тонированные стекла и мини-бар.

* * *

Отец тем временем изображал спивающегося, но гениального профессора математики в университете штата Массачусетс. Он страдал псориазом, отчего походил на вяленую скумбрию в твидовом костюме. Любви и отзывчивости в нем было столько же, сколько в куске окаменелого дерева.

Давай поиграем в шашки, — ныл я, ходя вокруг, покуда отец на кухне проверял студенческие контрольные и стаканами глушил водку.

Нет, сын. У меня слишком много работы.

А потом поиграем?

Отец продолжал внимательно смотреть в листок, время от времени что-то отмечая на полях.

Нет, сын. Я же тебе сказал, у меня очень много работы. А когда я ее сделаю, то устану. Иди лучше поиграй с собакой.

Мне надоела собака! Она умеет только есть и спать.

Может быть, все-таки сыграем? Один разок!

Наконец он поднимал глаза.

— Нет, сын, я не могу. Мне нужно проверить работы.

Я устал, у меня болит колено.

Колено распухало из-за артрита; отцу приходилось время от времени ходить к врачу и протыкать его длинной иголкой. Он хромал, а с лица не сходило страдальческое выражение.

— Если бы я мог спокойно сидеть в инвалидном кресле, — иногда говорил отец, — по крайней мере передвигаться было бы куда легче.

У нас было одно общее дело: отвозить на свалку мусор.

— Огюстен! — кричал отец из подвала. — Если загрузишь машину, я прокачу тебя до свалки.

Я напяливал на палец колечко настроения, которое как раз полировал, и летел в подвал. Отец, в черно-красной клетчатой куртке, морщась от боли, тащил на плечах два больших зеленых пластиковых пакета.