Читать «Голодные игры» онлайн - страница 160

— Как думаешь, почему это произошло? — спрашивает Цезарь.

— Возможно… потому что тогда… у меня впервые появилась надежда, что я его не потеряю, что он будет со мной.

Хеймитч, стоящий позади оператора, облегченно переводит дух; значит, я все сказала правильно. Цезарь достает из кармана носовой платок и какое-то время будто бы не способен говорить, так он растроган. Пит прижимает лоб к моему виску:

— Теперь я всегда буду с тобой, и что ты станешь делать?

Я смотрю ему в глаза:

— Найду такое место, где ты будешь в полной безопасности.

И когда он меня целует, по залу проносится вздох.

Отсюда разговор естественным образом переходит к тем опасностям, которые нас поджидали на арене: огненным шарам, осам-убийцам, переродкам, ранам. И тут Цезарь спрашивает Пита, как ему нравится его «новая нога».

— Новая нога? — кричу я, совсем забыв про камеры, и задираю штанину на брюках Пита. — О нет!

Вместо живой кожи я вижу сложное устройство из металла и пластика.

— Тебе не сказали? — негромко спрашивает Цезарь.

Я качаю головой.

— У меня еще не было времени. — Пит пожимает плечами.

— Это я виновата. Потому что наложила жгут.

— Да, ты виновата, что я остался жив.

— Это правда, — говорит Цезарь. — Если бы не ты, он бы истек кровью.

Наверное, это так, но все равно я так расстроена, что в глазах стоят слезы, и я прячу лицо на груди у Пита, чтобы не расплакаться перед всей страной. Пару минут Цезарю приходится уговаривать меня повернуться обратно к камерам. После этого он еще долго не задает мне вопросов, давая прийти в себя. До тех пор пока речь не заходит о ягодах.

— Китнисс, я понимаю, что тебе тяжело, но я все-таки должен спросить. Когда ты вытащила ягоды… о чем ты думала в тот момент?

Я отвечаю не сразу, стараюсь собраться с мыслями. Вот он, самый важный вопрос. Сейчас я либо окончательно восстановлю Капитолий против себя, либо сумею убедить всех, что безумно боялась потерять Пита и не способна отвечать за свои поступки. Очевидно, моя речь должна быть долгой и убедительной, но я лишь мямлю едва слышно: — Я не знаю… я просто… не могла себе представить, как буду жить без него,

— Пит? Хочешь что-нибудь добавить?

— Нет. Я могу только повторить то же самое. Цезарь прощается с телезрителями, и камеры выключают. Слышны смех и слезы, поздравления, но я не уверена, что все прошло гладко, до тех пор, пока не подхожу к Хеймитчу.

— Хорошо? — шепчу я.

— Лучше не бывает.

Я возвращаюсь в свою комнату, чтобы собраться к отъезду, но из вещей у меня только брошь с сойкой-пересмешницей, подарок Мадж. Кто-то принес ее сюда после Игр. Нас везут по улицам Капитолия в машине с затемненными окнами. На станции уже стоит поезд. Мы наскоро прощаемся с Цинной и Порцией; через несколько месяцев нам предстоит встретиться снова: мы вместе будем совершать тур победителей по всем дистриктам. Так Капитолий напоминает народу, что Голодные игры по-настоящему никогда не заканчиваются. Нам выдадут кучу никому не нужных почетных значков, и все будут притворяться, как нас любят.