Читать «Другая поляна» онлайн - страница 7

— Да гони ты его отсюда, — сказал второй плотник. — Может, шпион какой-нибудь или спекулянт-валютчик.

— Какой я шпион! — возмутился шофер. — Вон моя машина стоит, из третьего парка.

И показал, где должна была бы стоять его машина. Сами понимаете, что никакой машины там не было.

— Ой, — сказал шофер, — угнали!

И попытался броситься к тротуару напрямик. Мне стоило немалых усилий перехватить его так, чтобы провести сквозь ложбинку. И он благополучно исчез.

— А плотники?

— Что плотники? Говорят мне: «Ты куда шпиона дел?». «Сбежал он», отвечаю. Вот и все. И я поспешил к вам.

Я набил трубку, раскурил. Три дня не курил, проявлял силу воли.

— Спасибо, — сказал я, — за увлекательный рассказ.

— Вы мне не верите? Вы полагаете, что я обманул вас?

— Нет, вам никогда такого не придумать.

— Тогда я пошел.

— Куда?

— К Наташе. Я ей все расскажу. У меня такое облегчение! Вы не представляете… Жалко, что его убили молодым. Представляете себе целый мир, не знающий зрелого Пушкина!

— Все на свете компенсируется, — сказал я. — Не было Пушкина, был кто-то другой.

— Конечно, — сказал Морис, продвигаясь к двери. Он уже предвкушал, как ворвется к Наташе и начнет плести любовную чепуху.

— Да, — повторил я, — должна быть компенсация… Кстати, Морис, а тот дом, в который вы приехали, я имею в виду Пушкинский музей, в нем что?

— Тоже музей.

— Какой же?

— Музей Лермонтова, — сказал Морис. — Ну, я пошел.

— Лермонтова? А разве нельзя допустить…

— Чего же допускать, — снисходительно улыбнулся мой молодой коллега. — Там написано: «Музей M.Ю. Лермонтова. 1814–1879».

— Что? — воскликнул я. — И вы даже не заглянули внутрь?

— Я — пушкинист, — ответил Морис с идиотским чувством превосходства. «Я пушкинист, и этим все сказано».

— Вы не пушкинист! — завопил я. — Вы лошадь в шорах!

— Почему в шорах? — удивился Морис.

— Вы же сами только что выражали сочувствие миру, лишенному «Евгения Онегина». Неужели вы не поняли, что обратное также действительно? Сорок лет творил русский гений — Лермонтов! Вы можете себе представить…

Но этот утюг остался на своих бетонных позициях.

— С точки зрения литературоведения, — заявил он, — масштабы гения Пушкина и Лермонтова несопоставимы. С таким же успехом мы могли бы…

— Остановись, безумный, — прорычал я. — Я тебя выгоню с работы! Ты недостоин звания ученого! Единственное возможное спасение для тебя — отвести меня немедленно в тот мир! Немедленно!

— Понимаете, — начал мямлить он, — я собирался поехать к Наташе…

— С Наташей я поговорю сам. И не сомневаюсь, что она немедленно откажется общаться со столь ничтожным субъектом. А ну веди!

Наверно, я был страшен. Морис скис и покорно ждал, пока я мечусь по кабинету в поисках золотых запонок, которые я рассчитывал обменять в том мире на полное собрание сочинений Михаила Юрьевича.

Когда мы выскочили из машины у парка, было уже около двенадцати. Морис подавленно молчал. Видно, до него дошел весь ужас его преступления перед мировой литературой. Поляна уже была обнесена забором, и плотники прибивали к нему последние планки. Не без труда нам удалось проникнуть на территорию строительства.