Читать «Операция «Б»» онлайн - страница 140

Падение прекратилось, самолет вновь стал послушен рукам опытного пилота, машина перешла в горизонтальный полет. Теперь следует поскорее набрать высоту, чтобы выйти из зоны аэростатов заграждения.

— Штурман, курс на Кагул! — запросил Плоткин.

— Командир, вы живы?! — удивился обрадованный Рысенко. — А я… я подумал…

Весь обратный полет по маршруту болезненное состояние не покидало Плоткина. Усилием воли он держался, понимая, что от него зависят жизни членов экипажа.

Берлин встретил дальний бомбардировщик капитана Гречишникова ставшей уже привычной, бешеной пляской разноцветных огней. Лучи-кинжалы прожекторов пронзали темноту, расплывчатыми желто-голубыми пятнами упирались в ночное небо, беспрестанно раскачивались из стороны в сторону, перекрещивались, отыскивая советские самолеты. Впереди по курсу, сзади, с боков часто вспыхивали и тут же гасли серые с розоватым оттенком шапки разрывов зенитных снарядов. Далеко внизу, в черноте, мелькали россыпи точек-светлячков от стрелявших зенитных орудий. Противовоздушная оборона делала очередную отчаянную попытку сорвать налет советских бомбардировщиков на Берлин.

Гречишникова не пугал огневой заслон немецких зенитчиков, выставленный перед своей столицей. Как бы ни бесновались фашисты, что бы ни предпринимали, он все равно доведет бомбардировщик до намеченной цели и сбросит фугасные и зажигательные авиационные бомбы на ненавистный ему город. Да, он ненавидел фашистов всей душой, сердцем, всеми частичками своего тела, ненавидел и мстил за поруганную землю и пролитую кровь невинных людей, мстил за мать, растерзанную гитлеровцами в его родном городе Николаеве, жестоко мстил за жену Ксению, сына-малютку Толика, двухгодовалую дочь Валюшу, оставленных перед самой войной в белорусском селе Петриково. Ксению, любимую и нежную Ксюшу, как жену советского летчика, офицера, коммуниста, фашисты уже пытали на глазах у односельчан. Выдержит ли она выпавшие на ее долю жестокие истязания? Что тогда станет с его детьми Толиком и Валюшей? Налеты на Берлин тяжелы, изнурительны и опасны, но он готов был летать каждый день. В этом видел смысл всей своей дальнейшей жизни. И когда его экипаж постигла неудача — бомбардировщик с ФАБ-1000 на внешней подвеске потерпел катастрофу при взлете — огорчению и досаде не было предела. Ведь он не мог больше бомбить Берлин, оставался без дела и, видимо, теперь надолго. От обиды и беспомощности готов был бежать хоть на край света, лишь бы не видеть уходившие на очередное задание грозные машины боевых друзей. Как хотелось летать рядом с ними! Все бы, казалось, отдал для того, чтобы сегодня нанести удар по Берлину.

Помог случай. Военврач 3 ранга Баландин попросил генерала Жаворонкова последнюю машину на Берлин не выпускать: у летчика неожиданно резко упало давление, видимо, от перенапряжения. В длительном полете он может потерять сознание, и тогда неизвестно чем все закончится.

Генерал вынужден был выполнить заключение врача. В седьмой налет на Берлин не пойдет и третья машина, значит, мощь удара по столице фашистской Германии резко снизится. Вот тут-то Гречишников и попросил, даже потребовал, чтобы ему дали оставшийся без летчика самолет и он доведет его до цели. Жаворонков вначале и слушать не хотел капитана. Шутка ли сказать, только что чудом остался жив при катастрофе, едва ли еще пришел в себя от потрясений и в таком состоянии посылать на Берлин? Гречишников настаивал категорично, уверял генерала, что справится с заданием, отбомбит Берлин и в целости и сохранности вернет ДБ-3 его прежнему пилоту. Именно сегодня, в день свадьбы с Ксенией, он обязан быть над Берлином!