Читать «Скотский уголок» онлайн - страница 49

Однако не успели они пройти и двадцати ярдов, как за их спиной раздался дикий гвалт. Все бросились назад, и что же они увидели? В гостиной разгорелась настоящая свара — с выкриками, ударами по столу, оскорбительными намеками и яростными опровержениями. Насколько можно было понять со стороны, причиной послужило то, что у Наполеона и у Пилкингтона одновременно оказалось на руках по тузу пик.

Двенадцать игроков визжали на один манер. А свиные рыла… так вот оно в чем дело! Животные переводили взгляд со свиньи на человека, с человека на свинью и уже не могли различить, кто есть кто.

Сергей Таск

«Весь мир насилья мы разрушим до основанья…», или Несколько слов от переводчика

Не имея лица, тоталитаризм придумывает себе маски. Папа Док, дядюшка Пино, Иосиф Прекрасный… есть что-то трогательное в этом желании понравиться своему народу. А народ любит маскарад и расплачивается жизнью за участие в жестокой драме.

Начать с названия. «Господская» ферма превращается в «животную», а когда свиньи сами становятся господами (при этом оставаясь животными!), ферме возвращается ее исконное название. Существенно и то, что «при перемене мест слагаемых сумма не меняется»: и при старой власти, и при новой жизнь у животных скотская. Так появились названия «Райский уголок» и «Скотский уголок», звучащие в равной степени пародийно.

А вот как явился на свет божий Цицерон… У Оруэлла кабанчик имеет кличку Снежный Ком, что «не есть хорошо» по-русски и, по своей значимости, не ставит персонаж вровень с его соперником Наполеоном. Переводчик выстроил довольно сложную цепочку: снежок — шарик — горошина, или «цицеро» (по-латыни), — Цицерон. Получилась достойная пара — Наполеон и Цицерон, к тому же последний, действительно, оратор, вернее, краснобай.

Но довольно примеров. Ограничусь рядом общих соображений.

1. Перевод произведений игровых по своей природе невозможен без внутренней свободы. Лучшая, на мой взгляд, русская «Алиса» — заходеровская. Кстати, она очень близка к подлиннику, и пусть никого не вводит в заблуждение словечко «пересказ» — оно для церберов из Министерства обороны культуры.

2. Перевод есть зазеркальное отражение текста. Переводятся не слова, а образы, оживают не фразы, а интонации.

3. Перевод — это всегда новое качество, в чем без труда каждый может убедиться, поставив рядом четырех (на сегодняшни день) русских Оруэллов (речь только об одной повести). Порадуемся за читателя, у которого есть выбор.

4. Всякая «вольность» имеет границы допустимого. Переводческий произвол (неоправданный) поголовно наказуем.

Наш читатель, вероятно, самый обидчивый читатель в мире. Поэтому тех, кто заранее готов поджать губы, оскорбившись за «наши идеалы», я хочу сразу успокоить: сатира Оруэлла направлена не против «наших», правильнее сказать, общечеловеческих идеалов, а против глумления над ними, открытого или завуалированного, против социальной демагогии и политического авантюризма, в чем (не будем тянуть на себя всю простыню) преуспели в XX веке не одни мы. И современных луддитов, кроме нас, повсюду хватает.