Читать «Дорога мертвецов» онлайн - страница 125

– А-а-а… – все понял Гайдабуров. – Не обращай внимания. Здесь все такие. Есть еще хуже. Ты помнишь, как открывать консервные банки?

– Помню… – пораженный вопросом, ответил Березин. – А чего их открывать?

– Ты понимаешь, я забыл. Хорошо хоть тебя вспомнил. А вспомнил, потому что наши койки пять лет рядом стояли. Помнишь?

– Помню.

– А помнишь, как мы в самоволку бегали и нас поймали и заставили рыть окопы в полный профиль?

– Помню!

– А помнишь Маруську со склада?

– Помню!

– Ты к ней еще ходил…

– Ну… – скромно поморщился Березин.

Маруська со склада была вдвое старше, и теперь эти воспоминания были ему почему-то неприятны. Хотя в условиях голодной казарменной жизни посетить Маруську считалось особым шиком.

Гайдабуров протянул Березину консервную банку со следами зубов по краям:

– Открой!

– А ключ у тебя есть?

– Ключ? Какой ключ?

– Хотя бы штык-нож? Или перочинный.

– Перочинный.

– Давай перочинный.

– Здесь у всех память отшибло, – стал рассказывать Гайдабуров. – Хорошо, я еще помню, как меня зовут и для чего мы здесь находимся. А ведь большинство солдат просто ушло в тундру. Сменщик мой, Андрюха, тоже ушел. Теперь вот сижу один. Несу службу. Не знаю, что будет дальше. Понимаешь, очень мне хочется кого-нибудь обнять и придушить, но я сдерживаюсь. Все руки себе покусал.

Березин открыл тушенку, и Гайдабуров в мгновение ока проглотил ее содержимое и покусанными пальцами выловил остатки мяса и жира.

– Я ведь и мыло, и солидол пробовал есть. Напрочь забыл, что съедобное, а что нет. Мох съедобный, или нет?

– Только ягельник.

– Правильно. Я догадался, наблюдая за оленями. Но он невкусный. Пресный и жесткий, как картон. Но другим и этого не надо. Они есть не хотят. Сохнут, как мумии. Вот еще один, – Гайдабуров схватился за автомат. Этого я точно обниму!

– Стой! – удержал его Березин. – Это Костя. Костя! Я здесь! – крикнул он в приоткрытую дверцу.

Костя позвал Бараско, и они залезли в кабину. Но взглянув на лицо Гайдабуров, Костя сел с края. Бараско оказался более демократичным. Он сделал вид, что ничего не замечает, и даже пожал руку Гайдабурову.

– Я знаю, – сказал Гайдабуров, – у меня с лицом не порядок. Но у большинства вообще дырка. А у меня еще видны черты.

Он произнес это с гордостью, словно прокаженный, у которого еще не отвалился нос.

– Да ты, не волнуйся, – успокоил его Березин. – Подумаешь лицо! У нас некоторые политики всю жизнь без лица живут, – пошутил он, – и никто ничего не замечает.

– Все началось, когда появился генерал Лаптев, – начал рассказывать Гайдабуров, поглощая содержимое еще одной банки, которую открыл Березин. На этот раз это был толстолобик, жаренный в масле. – Он всех и заразил.

У Кости потекли слюни. Он вспомнил, что они не ели дня два.

– Генерал Лаптев был сумасшедшим, когда еще я служил, – напомнил Березин, ища в бардачке ложки и вилки.

– Лаптев и сейчас сумасшедший, – согласился Гайдабуров. – Вначале он заразил весь штаб. Люди не узнавали друг друга. Виктор Степанович Дьячков, командир третьей батареи тоже сошел с ума. Он решил, что Мотовский залив находится в Черном море, пошел купаться и утонул. Первым потерял лицо Дима Акиндеев, главмех, мы с ним в одном балке жили. Он всю ночь пил с генералом, а утром решил побриться и не узнал себя. Я заболел в слабой форме, потому что не пошел на совещание в штаб. Но меня по пьянке обнял полковник Журавлев. Я решил, что меня пронесет, а оно, видишь, не пронесло.