Читать «Прощеное воскресение» онлайн - страница 12

Мария хотела сказать, что денег было не то что на «домишко», а и на целый дом предостаточно, но сдержалась и вместо этого пригласила бабу Нюсю переезжать к ней, в парижский дом Николь. Баба Нюся согласилась только при условии, что она будет убирать дом и вести хозяйство — отрабатывать свое проживание. На том и порешили. А есаула Калюжного, мужа бабы Нюси, и ее старшего сына перезахоронили на знаменитом русском кладбище Сен-Женевьев-де-Буа. Мария Александровна сделала попытку перезахоронить и прах знаменитого русского поэта Владислава Ходасевича, но это оказалось невозможным, поскольку поэт был похоронен на биянкурском кладбище в общей могиле. Да, он погребен среди других безродных и бесправных, этот человек, с достоинством написавший о своем месте в русской поэзии:

Во мне конец, во мне начало. Мной совершенное так мало! Но все ж я прочное звено: Мне это счастие дано.

IV

Эх, какая это была знатная светло-серая ангоровая кофта с шалевым воротником, отделанным по краю темно-фиолетовой полосой из той же шерсти, и такой же темно-фиолетовой отделкой на манжетах. А темно-фиолетовая блузка из шелка! А полушерстяная темно-фиолетовая юбка ниже колен! Все было на пражской барахолке! Но ходить туда советским офицерам и солдатам категорически воспрещалось. Почему? А кто его знает, в те времена на многие вопросы ответ был один — «не положено». Ходили все равно: запрет запретом, а жизнь жизнью. Вот и Александре тоже деваться было некуда, страсть как хотелось на барахолку!

В понедельник 16 декабря 1946 года фельдъегерь привез из штаба армии письмо для начальника госпиталя, из которого следовало, что и сам начальник Иван Иванович, и Папиков, и его медсестры Наталия и Александра, и Ираклий Соломонович откомандировываются в ближайшие дни для дальнейшего прохождения службы в Н-ский госпиталь Москвы. В родную больницу Александры!

Александра могла доверить другим людям, например, работавшим в посудомойке симпатичным чешкам, выбрать что-то из одежды для нее самой или для любого другого человека, но не для мамы. Выбрать подарок для мамы она могла только сама, лично: вот в чем была загвоздка. Каждый день о пражской барахолке рассказывали в госпитале все новые чудеса, терпеть больше не было сил… Александра решилась переговорить со славной белокурой девушкой из посудомойки Марысей, наполовину полькой, наполовину чешкой. Во-первых, они были одного роста и похожего телосложения, а во-вторых, Марыся уже давно выделила Александру по фамилии Домбровская и относилась к ней с явной симпатией, признавая ее за свою. Просьба Александры состояла в том, что Марыся не только должна была сопровождать ее на барахолку, но и принести ей из дома подходящую гражданскую одежонку. Даже по чешским меркам пришла зима, так что помимо платья и платка хорошо бы еще хоть какое-то завалящее пальтишко, а с обувью Александра решила обойтись, решила, что пойдет в своих офицерских сапожках — кто их увидит?