Читать «Лирика» онлайн - страница 12

И я ее за счастие почту,

Не сомневаясь в точности прицела.

О чем еще Любовь просить и ту,

Что для меня белил не пожалела?

И как пробить мольбами тухоту?

XXXVII

Нет, Орсо, не рекам, бегущим с гор,

Не веткам, что густую сень соткали,

И не туманам, застелившим дали,

И не озерам, не холмам в укор

Я начинаю этот разговор,

Они б моим глазам не помешали,

Не в них моя беда, но в покрывале,

Которое сокрыло милый взор.

И то, что долу, волею гордыни

Иль скромности, опущен вечно он,

Влечет меня к безвременной кончине.

И, наконец, на боль я обречен

Рукой лилейной, чуждой благостыни,

Препоной взгляду меж других препон.

XXXVIII

Меня страшит немилосердный взгляд,

Где, надо мною власть себе присвоив,

Живет Амур, – и, как шалун побоев,

Бегу очей, что смерть мою таят.

И нет вершин, и нет таких преград,

Какие воля не возьмет, усвоив,

Что незачем изображать героев,

Когда свести в могилу нас хотят.

Из страха вновь себя подвергнуть казни,

Я отложить пытался нашу встречу

И, несомненно, заслужил упрек.

Но в оправдание свое замечу,

Что если я не уступил боязни,

То это – верности моей залог.

XL

Когда Амур иль Смерть в средине слова

Начатой мною ткани не порвут,

Когда, освободясь от цепких пут,

Рассказы сочетать сумею снова,

Быть может, с речью времени былого

Речь наших дней сплетет искусный труд

И люди весть до Рима донесут

Страшусь сказать! – о том, как это ново.

Но часто мне для моего труда

Недостает благословенных нитей,

Которые мне Ливии мог бы дать.

По-дружески мне руку протяните

(Вы не бывали жадны никогда),

Чтоб мог и я прекрасное создать.

ХLI

Когда из рощи Дафна прочь уйдет

Горнило вспыхнет в кузнице Вулкана:

За тяжкий труд кузнец берется рьяно

И стрелы для Юпитера кует.

Бушует снег, и намерзает лед,

Померк июль под натиском бурана,

Спустился Феб за пелену тумана

И вдалеке свою подругу ждет.

Злокозненные звезды Ориона

В открытом море губят корабли.

Сатурн и Марс ярятся распадение

Трубит Эол во всех концах земли,

Нептун встревожен, мечется Юнона

Когда Она скрывается вдали.

XLII

Но стоит улыбнуться ей, нежданно

Явив пред нами тысячи красот,

В глубинах Монджибелло труд замрет

Хромого Сицилийца-великана.

Юпитер стрелы кузнеца Вулкана

В колчан миролюбиво уберет;

Восходит Феб на ясный небосвод,

И с ним Юнона вновь благоуханна.

Цветы и травы землю облекли,

Зефир к востоку реет неуклонно,

И кормчим покоряются рули,

Уходят злые тучи с небосклона,

Узнав Ее прекрасный лик вдали,

Той, по которой слезы лью бессонно.

XLIII

Латоны сын с небесного балкона

Высматривал уже в девятый раз

Ту, по которой, как другой сейчас,

Вздыхал напрасно он во время оно.

Но тщетно. И несчастный сокрушенно

Нахмурился, напоминая нас,

Когда не видим мы любимых глаз

И нам не удержать разлуки стона.

И, предаваясь горю без границ,

Он не заметил, как явилась снова

Достойная бесчисленных страниц.

И слезы сострадания живого

Блестели на печальнейшем из лиц,

И твердь осталась, как была, сурова.

XLIV

Кто, проявив неумолимый нрав,

Не пощадил сограждан при Фарсале,

Всплакнул над мужем дочкиным в опале,

Помпея в мертвой голове узнав,

И тот, кто был сильней, чем Голиаф,

Над мертвым сыном волю дал печали,

Когда сполна бунтовщику воздали,