Читать «Академия Родная» онлайн - страница 152

Тут мимо нас прошел небритый мужик южно-орлиного склада в весьма дорогой дублёнке. По его налитым кровью глазам нетрудно было догадаться, что это он так орал. Заходим в комнату. Здравствуйте девушки, давайте ставьте чаёк, будем балагурить. А у девушек настроение ниже плинтуса. А одна, черненькая такая, вообще в слезах. Вопрошаем, что мол, за дела. Бабоньки молчат. Опять спрашиваем, может чем помочь? Молчат, вздыхают, да на черненькую обречённо поглядывают - вроде как на приговорённую к смертной казни, когда приговор уже обжалованию не подлежит. Валерке стало жаль девушку, но жалость тут же смешалась с любопытством:

- Эт ты Фатима, чтоль?

- Я...

- А то кто был? Ну тот, небритый, что орал тут - муж чтоль?

- Нет, брат.

- А чего он орал?

- Они там колым за меня взяли, а я домой ехать не хочу...

- Большой колым-то?

- Шутишь! Кто ж за меня большой даст? Я же инженер-экономист. Вот если бы у меня было образование семь классов и жила я безвылазно в горном кишлаке, тогда да... Тогда большой бы был колым. У нас так - чем больше баба на рабыню похожа, тем её цена выше.

- А где это "у нас"?

- Да в Таджикистане.

- Да-а, тяжёлые у вас там нравы.. Слушай, ну а какие проблемы? Сама же говоришь, что ты девушка дешёвая, колым за тебя маленький - откупишься!

- Глупости! Не в деньгах тут дело... Если брат узнает - убьёт!

- Чего узнает?

Фатима ничего не ответила, только опустила глаза и зарделась, а потом от стыда и горя уткнулась лицом в подушку и беззвучно заплакала. Подруги залепетали:

- Фатя, да не плачь ты! Ну уйди с общаги! Ну уедь из Ленинграда... Ну не будет же он тебя по всему Союзу искать?

- Будет! Он проводником работает - а среди проводников... Да у них по всем городам... Всё равно как в КГБ... Они найдут! Да и жених ведь хороший! И-ииии! И-ииии! И-ииии мне нравится!

Тут уже не выдержал Студент:

- Что за параноя? И денег дали, и жених нравится, и родственники не против - так откуда же проблема? За что тебя убивать то?

Фатима подняла зарёванные глаза и уставилась на Студента, как на умственно отсталого:

- Это у вас, у русских, проблем нет! А у нас есть! Я же здесь Ли-и-иии... Ли-иии, ли-иии-э-ээ-и-иии закончила... И-ииии...

- Чего, чего ты закончила?

- ЛИЭИ, Инженерно-Экономический, а это пять лет в Ленинграде. И по распределению здесь осталась - уже два года, как на "Уране" работаю. А я что не человек? Я что, не в ЦПХ живу? Я же как все... Вот за это меня и убьют! Если узнают... А если поеду домой к жениху - то тогда точно узнают! Соберутся всей роднёй, приведут меня к отцу и бросят там, как паршивую кошку. Даже если не зарежут - то всё равно позор!

Так открыться можно только или очень близким друзьям или абсолютно посторонним. В друзьях у Фати числилась пол общаги, а в абсолютно посторонних - мы. Дело в том, что в ЦПХ между девушками секретов почти не было - там интимная жизнь каждого была на виду у всех. А годы общажно-студенческой, а потом и общажно-лимитной жизни видать перемололи даже мусульманскую неприступность симпатичной таджички. А что? Девушка молодая, грамотная, по-русски говорит без акцента, одета по моде... Ее дремучая смесь традиций и чугунной шариатской нравственности видать только-только пробудилась от долгого анабиоза. А пробудившись, такое вылезает откуда-то из подсознания и ведёт себя, как медведь-шатун. Все "цивилизованные" устои развратно-беззаботного общажного быта вдруг воспринимаются как моральное падение, жизнь сразу становится мрачной под тяжестью грехов. Хотя нам такое всё равно казалось чем-то средневековым: подумашь трагедия - плач Ярославны-Шахерезады по невесть когда потерянной девственности! Студент цинично заявил: