Читать «По лабиринтам авангарда» онлайн - страница 7

В. С. Турчин

В то же время в авангардизме XX в. было очень много «внестилевых» мастеров, не работавших в прямом контакте, в прямой близости к определенной группе или направлению. Некоторые из этих мастеров начинают как-то «выпадать» из истории авангарда. Часто оказываются «вне истории» Э. Мунк, П. Клее, Р. Тамайо. А они-то часто играли большую роль в самом процессе авангарда, были в какой-то степени его катализаторами. Авангард интересен в своей полноте. Только тогда о нем можно судить как об определенном художественном и идеологическом явлении. Нужно учитывать и практику «неопримитивистов», и творчество «идола контркультуры» Ж. Дебюффе, и поздние работы Ж. Брака, и произведения Фрэнсиса Бэкона, Жана фотрие, и «опыты» Ива Клейна.

Развитие авангарда, если так можно выразиться, «многоканально», и не следует абсолютизировать только один путь — от одного «изма» к другому. Тем более что постоянное оперирование только «измами» еще сильнее затемняет общую панораму.

В истории авангарда название какого-либо очередного «изма» — момент внешний. Он развивается вне стилистических нормативов и номинальной классификации не подлежит. Термины, которыми оперируют историки авангардизма, оказываются случайными и обычно шире или уже рассматриваемого явления. К тому же условность обозначения и использования того или иного термина постоянно возрастает. Терминологическая запутанность и одновременное увлечение этой терминологией приводят к выдумыванию новых терминов ради построения собственной историко-исследовательской системы. Оперирование терминами и названиями приводит к тому, что некоторые историки строят причудливую схему развития авангардизма, обозначая отдельные «измы» кружочками и квадратиками на четкой хронологической сетке и соединяя их стрелками «взаимовлияний» и «традиций».

Рис. 3. П.Филонов. Карнавал. От зимы в лето. 1913—1914

Заметно, что каждое новое поколение исследователей и критиков стремится создать свою терминологию или по крайней мере «уточнить» старую. Создаются произвольные модели развития, и бурно процветает критика существующих терминов. Все это наслаивается друг на друга, составляя, в конечном счете, коллаж фактов, воспоминаний, цитат и набора отдельных дат. Критики берут на себя обязанность составлять родословное древо на каждое новое направление и, конечно, стремятся «посадить» его на почву авангардизма, слегка изменяя ее традиционный рельеф.

Сложность исторического подхода к авангардизму в том, что неясен вопрос, какое, собственно, течение или направление является в нем «первым». С чего нужно начинать «отсчитывать» историю авангардизма — с позднего импрессионизма и неоимпрессионизма, с символизма, с фовизма и экспрессионизма, с кубизма, с дадаизма? Нет четкого критерия.

Обычно начинают, по сложившейся давно традиции, с импрессионизма. Хотя для некоторых исследователей нижняя граница авангардизма лежит еще глубже—чуть ли не в середине прошлого века. Но это крайность. В импрессионизме начинают видеть первые и явные симптомы «измены» реализму, потерю сюжетно-изобразительного начала, открытие новых формальных ценностей. В неоимпрессионизме открывается впервые торжество отвлеченной схемы. Символизм трактуется как полный и последовательный отказ от способности искусства отражать действительность. Фовизм и экспрессионизм торжественно называются первыми «измами» XX в., выражающими новый «дух» искусства. Кубизм и абстрактное искусство дают нарастание условности художественных средств выражения, радикальный поиск новых пластических ценностей. Дадаизм рассматривается как первая попытка создания «антиискусства».