Читать «Сезон бабочек» онлайн - страница 14

– Да вы не волнуйтесь, дядя, – уверенно сказал Тадзима. – Юми никогда не приходит вовремя.

Муж усмехнулся:

– Что правда, то правда! Прошлый раз она опоздала на целых два часа. Я уж и волновался, и злился – ведь освещение важно, вот что главное. Но Юми явилась такая сияющая, такая безмятежная, что у меня язык не повернулся сделать ей выговор. А ей, видно, и в голову не приходит, как нехорошо заставлять себя ждать.

– Да, она такая…

Тадзима, вероятно, считал, что так и должно быть. В тоне Саймуры тоже не чувствовалось ни малейшего раздражения. А я не понимала, как можно спокойно реагировать на подобные выходки. Просто бессовестно заставлять ждать человека немолодого, и к тому же крупного художника. И потом это ведь ее работа. Таких натурщиц гнать надо. Но я не могла сказать этого вслух. Муж и Тадзима, наверно, страшно бы удивились, сделай я подобное замечание. Они разговаривали между собой так, словно я была пустое место. Да и я не чувствовала себя участницей беседы, а только слушала, как зритель слушает актеров. Впрочем, со мной всегда так. Люди ведь общаются не со мной, а с гладкой, светлой поверхностью моего кокона. Кому придет в голову, что у кокона могут быть собственные мысли и желание их высказать? Представьте себе спектакль, в разгар которого на сцене вдруг появляется некто из бессловесной публики. Спектакль будет сорван, актеры разгневаются на непрошеного участника. Нет, у меня никогда не возникало намерения вскочить на сцену. И я в противоположность Юми никогда никого не заставляла себя ждать. Как правило, я приходила даже раньше назначенного времени. Но не помню, чтобы кто-нибудь поблагодарил меня за это. И зачем я так де– у лаю? То ли от врожденной аккуратности, то ли от неуверенности в себе. И вечно-то я стараюсь для других, считаюсь с чужими мыслями и способствую чужому успеху… Была ли в моей жизни такая радость, которая позволила бы мне забыть, что я договорилась с кем-то о встрече? Были ли минуты, настолько напряженные, чтобы я нарушила обещание? Испытала ли я хоть раз такой взлет, такое горение, когда человек готов растоптать мнение окружающих?…

Мой муж ушел, а Тадзима остался. Он, кажется, и не собирался уходить. Да душе у меня было неспокойно. Убрав посуду, я не находила себе места и бесцельно бродила из комнаты в кухню, из кухни в комнату.

– Ну что ты все бегаешь? Присядь хоть на минутку, ты же у себя дома!

Тадзима говорил грубо, но сейчас, когда мы остались вдвоем, в его тоне появилась некоторая теплота, которая благотворно на меня действовала.

– Замечаешь, какая я стала хозяйственная?

– Ты стала суетливой, а суетливость, как говорят, свидетельствует о духовной опустошенности.

– Вот и неправильно! Я вполне довольна жизнью. Мне очень хорошо с Саймурой, он прекрасный муж. Так что можешь обо мне не беспокоиться.

– Не знаю, не знаю… Почему ты вдруг стала писать эту пьесу – «Сезон бабочек»? Может быть потому, что тебе самой ужасно хочется превратиться в бабочку? Так давай, превращайся! Тебя ведь никто не удерживает.