Читать «Затишье» онлайн - страница 39

Прислуга внесла коньяк. Нестеровский быстро налил две рюмки, большим глотком выпил свою, не дожидаясь, когда поручик с ним чокнется.

В это же время подпоручик Михель стоял за канцелярией запасных войск, упершись лбом в каменную стену. Гнев, словно кашель, душил его. Надо было прийти в себя, выработать какой-то план действий. Но в голове одно: это он, мальчишка, щенок, доверился подлецу, трусу, предателю и провалил всех. Господи, были бы силы, раздробил бы свою пустую голову о камень! А поручик Степовой, этот жандарм во солдатах, предложил его в комиссию. Какая пытка, боже мой, какая пытка…

Успокойся, успокойся, Георгий. Еще не все потеряно. Станка они не нашли, улик почти нет. Да и ты сможешь чем-нибудь помочь своим друзьям! Только взять себя в руки. Ах, какой жестокий урок!

Но гнев спирал дыхание, хотелось бежать, схватить Кулышова за ворот, ударить о землю, топтать, топтать мерзавца… Михель рванулся к литографии, распахнул дверь. Два пожилых солдата в кожаных фартуках, засучив рукава, деловито промывали литеры. Кулышова не было. Подпоручик знал: предателя жандармы отпустили, он должен быть где-то в баталионе. Может быть, в канцелярии? Пока прошел коридором, приостыл, дверь открыл негромко. Кулышов говорил что-то остроносенькому конопатому писарю.

— Выйди, — приказал писарю подпоручик и крепко притворил, за ним дверь.

Лицо Кулышова посинело, глаза беспокойно застреляли, челюсть, отвисла.

— Иуда ведь ты, иуда. — У Михеля слов не хватало.

— Не иуда, господин подпоручик, — затряс головою Кулышов. — Я присягу давал… студенты да семинаристы опутали вас, втянули в шайку…

— Дурак, — крикнул Михель. — Не твоего ума дело!

— Ум наш мужицкий, темный, господин подпоручик. Однако против бога и государя мы не идем.

— Что же мне прикажешь делать?

— Повиниться: по молодости, мол, по неразумению.

— Ну вот что, — Михель взялся за ручку двери, — предатели — не советчики, понял!

Он вернулся к себе, велел денщику никого не впускать, выпил вокал вина. Хмеля не было, внутри все болело, будто кто-то сапогами испинал.

Ясно одно: станок жандармы найти не могут. На допросах Феодосий говорит, что вез из Казани свои вещи от брата. По дороге их стащили. Кучер Иконникова подтверждает: в тот день загулял, бросил лошадь у кабака, если б не Феодосий — не сносить бы ему головы. Семинаристы, арестованные во время каникул, клянутся, что прокламации переписывали сами, Иконников об этом ничего не знал. Следствие уткнулось в тупик. Ждали приезда самого императорского флигель-адъютанта Мезенцева. Будущий шеф жандармов с превеликим рвением трудился в Казани и писал главе Третьего отделения Долгорукову: «Пришел к заключению, что кружок людей неблагонамеренных образовался в Казани из лиц, прибывших туда из Перми, и находится в связи с членами подобного пермского кружка». Мезенцев держал в своих холеных руках верные нити. Долгоруков доложил об этом царю. Александр II поручил флигель-адъютанту Мезенцеву «по окончанию производимого дознания в Казани произвести в Перми формальное переследование как оконченного дела о вышесказанном станке, так и других следствий, произведенных там по делам о распространении злоумышленных сочинений и о библиотеке чиновника Иконникова, имеющей видимую связь с первым делом» Иконников настаивал, чтобы его вытребовали в Петербург, он должен сообщить министру внутренних дел о некоторых действиях генерал-майора Лошкарева, а в Перми показания давать отказывается.