Читать «Затишье» онлайн - страница 21

Однако полковник предложил Косте кресло, рукою указал на стопку журналов, лежавших на углу письменного стола:

— Поскучайте немного. Я распоряжусь.

Знакомый «Горный журнал», книжки по металлургии. Стопка «Современника» и «Русского слова». Отдельно — кипа «Пермских губернских ведомостей». В застекленном шкапу вызолоченные корешки книг с немецким колючим шрифтом. Полистать бы, но в тепле Костю разморило, он размяк и не мог шевельнуть рукой.

Полковник успел переодеться в домашний сюртук, в мягкие китайские туфли. За ним поспешно вошел лакей, ловко держа поднос со светлым графинчиком, с закусками. Костя хотел встать, полковник настойчиво затолкнул его обратно в кресло.

— Ну-с, кажется, мы условились, — воскликнул он весело, наклоняя графинчик. — После праздника и начнем… Предпочитаю чистую водку всем прочим. Итак, с праздником.

От первой же рюмки Костя рассолодел, полковник показался необыкновенно милым, воздух за окнами был совсем розовый.

— Представляется мне, что вы человек серьезный, — говорил между тем Нестеровский. — И трудное положение ваше не должно помешать образованию.

— Да, да конечно, — кивал Костя, хотя ничего еще не уяснил. Ноги отогревались выше, выше, словно с полу кабинета поднималась теплая ласковая вода.

— Извини, папа, я не знала, что ты занят, — послышался в кабинете юный голос.

В дверях задержалась тоненькая высокая девушка. Серые с очень темным райком глаза ее без удивления осматривали гостя. На разлетистых бровях, на коротких темных ресницах поблескивали бисеринки. Чуть удлиненное лицо с твердым, слегка вздернутым носом еще не отошло, еще горело. Пахло от нее свежим чистым снегом.

— Наденька, — сказал Нестеровский, подхватывая вскочившего Костю под локоть, — это наш новый регистратор Константин Петрович Бочаров. А это моя дочь…

Она подала Косте узкую ладонь лодочкой, не шевельнув ни одним пальцем. Рука была холодная.

Так вот она какая — дочка полковника!.. И какое имя: На-день-ка! Как утренний холодок весной перед звонкой капелью. Или нет, скорее студеный ручеек так перебирает монетки солнца на перекате. Наденька!

Костя проклинал эти долгие святки, хотел быть императором, чтобы издать закон, отменяющий их! Утром он несколько раз прошел возле особняка, устыдился, бесцельно зашагал по улицам. Перегруженные праздностью горожане спали долго, и Пермь была пуста. Щедро, роскошно падал снег, покрывал усталые от морозов, от каблуков, от полозьев, оскверненные дрянью загулов улицы. На плечах Кости лежал пуховый воротник, щекотало под носом и подбородок; слезы навертывались.

Одиночество, опять одиночество! Мама в такие праздники сама колдовала у печи, запахи жареного лука и мяса дразнили ноздри. Отец торжественно доставал табакерку с инкрустациями, в которой была зеленоватая пыль. Эту пыль он нюхал по праздникам. А Костя, освобожденный от гимназической формы, только и ждал, когда можно будет удрать к товарищам. Ничего он тогда не ценил, ничего!