Читать «Затишье» онлайн - страница 11
Авенир Донатович Крашенинников
— Супруга моя к соседке вышла, — совсем растерялся Кулышов.
Шадроватое простецкое лицо его с редкими пегими усами тянулось то на улыбку, то на серьез.
— Ну и отлично, — расстегнув шинель, определил подпоручик. — Услуги одной хочу попросить.
— Рад стараться!
— Да не в этом дело. Надо!.. Отойдем-ка.
Кулышов согласно кивнул, поспешил за печь, даже ладонь приставил к уху. Феодосию это не понравилось, но вмешиваться не стал.
— Нужен мне литографский станок, — доверительно говорил Михель. — Ты в этом деле большой дока и, думаю, не откажешь.
Солдат потоптался, приставил ко лбу корявый палец, будто раздумывая. И Феодосия опять покоробило, как вовсе не по-мужицки, без вокруг да около, Кулышов согласился.
— Срок какой положите, господин подпоручик?
— Месяц самое большее.
— Маловато. А велики ли наградные?
— Рублей шестьдесят серебром. Камень доставим вскоре.
Губы Кулышова зашевелились, он что-то прикидывал в уме.
— Семьдесят. И задаток на треть.
— Добре, — сказал Михель. — Только не слишком гласно. Условились?
— Могила, — обещал Кулышов.
Гости заторопились. На краю неба уже проглянула луна в расплывчатом нимбе, сугробы посверкивали редкими искорками. Однако воздух стал вроде бы помягче и легче было разговаривать.
— У отца моего, — говорил Михель, — было двое крепостных, старец и парень-полудурок. Жили в одной хате, и стоял в ней такой же овчинный дух. Войдут к нам через порог и несут его с собою. Кажется, и рубахи чистые и портки, а разит. Вот и Кулышов — грамотей, давно уж не крестьянин, и все-таки повсюду с этим духом, даже на службе.
— Сомнение у меня, Георгий, — обернулся Некрасов.
— Брось. Кулышов человек рассудительный, сам под следствие лезть не захочет.
— Вызовем студента через Капитоныча, — перевел разговор Феодосий. — Безопасней. А то ведь жандармы к добрым людям ссыльных не подселяют.
Еще прибавили шагу. Шли напрямик, проулками, взъяривая собак. Поднялись на угор, пролезли в пролом в заборе. Церковь туманной громадою плыла в стороне, темные тени глубоко залегли под деревьями. Где-то стучала колотушка: это Капитоныч делал первый обход.
Не сговариваясь, Феодосий и Михель затаились за углом сторожки, Капитоныч, отважно выдергивая деревяшку из снега, маршировал к дверям, пел крымскую песню, подбадривая колотушкой:
— Давай, — шепнул Михель.
Феодосий мигом заткнул старику рот, закрутил руку, уперся в поясницу. Капитоныч выронил побрякушку, послушно повалился.
— Черти окаянные, — ругался он, когда оба, давясь от хохота, просунулись за ним в сторожку. — Был бы помоложе да о двух ногах…
— Учимся, Капитоныч, — смеялся Феодосий, — пригодится.
— Мы так-то языка брали, — расположился рассказывать старик, подшуровывая в печке угольки. — Лунища ночью над Крымом — хоть муничку штопай…