Читать «Любимцы Богини» онлайн - страница 61

– Да не что-то! Вчера всех командиров внезапно в штабе собрали. Экипаж сто пятьдесят второй экстренно вызвали!

– Зачем? Они же в ремонте, только с автономки пришли!

– В поселке говорят, наши горят в Корейском проливе. Есть погибшие!

– А кто у нас там? Двести двадцать первая?

– Она!

– А в поселке, откуда знают?

– Вражьи голоса! «Голос Америки», «Би-Би-Си»!

Дежурный по живучести ушел в направлении 8-го отсека и вскоре вахтенный сообщил о его убытии, а Михайлов еще долго, почесывая затылок, переваривал мрачные новости.

– Вы считаете, что это правда? – решился спросить Василий.

– Хотелось бы верить тому, что это ложь! Подождем делать какие-либо выводы. Если что-то серьезное, то днем уже будет известно!

Василий знал, что К-221 входила в ту же серию из шести атомных подводных лодок, что и К-30. И хотя противник презрительно называл эти корабли из-за их высокой шумности «слепыми бандитами, вооруженными до зубов», атомные подводные лодки этого проекта хорошо зарекомендовали себя в противостоянии авианосным ударным группам 7-го флота ВМС США.

Днем новостей не прибавилось, и приехавшие из поселка офицеры и мичманы знали только то, что уже было известно Василию. Через три дня, утром, после проворачивания оружия и технических средств, старпом собрал экипаж в торце пирса. Он рассказал, что 21 августа, на подводной лодке К-221, находившейся на боевой службе в Филиппинском море, произошел пожар. В результате пожара погибли четырнадцать человек, имена и фамилии которых уточняются. Причины пожара расследуются. Это все, что он об этом знает. За старпомом выступил зам. Он объявил о просьбе командования сдать посильную денежную сумму для помощи семьям погибших и организации похорон. Еще через три дня Василий узнал, что он участвует в обеспечении похорон погибших. С напарником, мичманом, он должен был в составе траурной процессии нести один из многочисленных венков к месту погребения погибших, плоской вершине небольшой сопки прямо напротив штаба. На ней, уже день и ночь, работали стройбатовцы. Они сооружали широкую, выложенную мраморной плиткой лестницу, ведущую на вершину сопки, и подготавливали места для могил. Из любопытства Василий забрался по еще недостроенной лестнице на вершину сопки. Место для похорон было выбрано красивое. С сопки открывался вид на бухту Петровского, со стоящими у пирсов подводными лодками. За волноломом виднелся залив Стрелок, остров Путятин и игловидные скалы «Три Брата» на выходе из залива. После похорон на сопке должны были соорудить памятник в виде рубки подводной лодки.

«Хорошее место», – подумал Бобылев, глядя на залив, но передумал, представив, как будет холодно и противно на продуваемой всеми ветрами вершине приморской зимой.

До похорон Василий также обеспечивал приезд родителей. Вернее, в его обязанности входило оказание им помощи, если кому-то станет плохо или кто-то потеряет сознание. Таких случаев, к счастью, не было, но плача, диких криков и проклятий Василий услышал предостаточно. Когда все родители приехали, кто-то из них предложил посмотреть на своих детей в последний раз. Все потребовали отвезти их в морг госпиталя. Прекрасно понимая, что может быть после этого, представитель дивизии пытался отговорить родственников от этой процедуры. Наконец, решили, что поедут одни мужчины. Зрелище было не для слабонервных. Многие после этого не могли передвигаться самостоятельно, а увешанный орденскими планками дед одного из погибших, всю войну прослуживший в знаменитом разведотряде Северного флота, привыкший к смертям, старый боец, потерял сознание. Родственники семерых погибших моряков отказались хоронить их в соединении. Колебались и остальные. В самый канун похорон, мать одного из погибших изменила свое решение. Ее уговаривали весь день и ночь перед похоронами.