Читать «Любимцы Богини» онлайн - страница 140

Закончив речь словами:

– В общем, обстановка тревожная, товарищи офицеры! – Горбатюк, покинул бак.

Офицеры начали расходиться. Василий задержался. Он подошел вплотную к борту. Полный штиль. Внизу, у якорь-цепи, похожие на погрузившиеся в перископное положение миниатюрные подводные лодки, в зелени моря грелись на солнце маленькие меч-рыбы. Это ведь про него сказал заместитель начпо. Прав был Марат Петрович, когда говорил, что ему еще долго будут вспоминать эти злосчастные политзанятия. Василий был готов к этому и не переживал случившегося. Почти не переживал. Но и Михайлов, наверное, удивился бы, узнав, что об этом вспомнят за несколько тысяч миль от Петровска в чужой далекой стране.

С переездом на плавбазу, экипаж стал жить по распорядку дня соединения, который был приспособлен к местным климатическим условиям. Рабочий день начинался с восходом солнца, в пять часов утра. Зарядка, душ, завтрак. В шесть часов все на корабле. До одиннадцати часов работы на подводной лодке согласно плану проведения планово-предупредительного ремонта. В это время вентилирование отсеков прохладным утренним воздухом еще дает какой-то эффект. Дальше работать невозможно. Наступает самое настоящее пекло. Экипаж убывает на обед. После обеда отдых. Можно поспать, заняться какими-нибудь своими делами, сыграть в футбол или в составе группы пойти искупаться в море, если тебе не заступать на вахту. Вечером, под открытым небом на палубе плавбазы ежедневно показывают фильмы.

На К-30 сегодня особенный день. Экипаж первый раз идет на пляж. Искупаться хотят все. Даже заступающая вахта не отходит от замполита, который составляет список идущих на море. Плисецкий смотрит по сторонам, не зная как от них отвязаться. Среди просящих не только моряки срочной службы, но и мичманы.

– Будет Вам! Послезавтра позагораете! – спасает положение старпом.

– А будете ныть – накажу! – то ли в шутку, то ли всерьез говорит он. Вахта понуро расходится.

Экипаж строится на пирсе. Чувствуется, что к купанию в теплом море готовились заранее. Почти у всех подводное снаряжение – маски, ласты, трубки, а у боцмана даже ружье для подводной охоты. Плисецкий инструктирует стоящих в строю. Все-таки иностранное государство. Пройдя пирс, старпом распускает строй. Так удобнее идти по извилистой пыльной и разбитой дороге.

Василий идет в последних рядах. Куда спешить? Вокруг, в стрекоте тысяч цикад экзотическая тропическая природа. Вот домики, которые он видел с пирса. Их несколько десятков. Теперь понятно, почему рядом с ними не было видно людей. В них никто не живет. На стенах видны следы разрушений. Выбиты оконные рамы, отсутствуют двери. На некоторых разобрана черепица. Илистое мелководье, обнажившееся при отливе, усеяно черепками разбитой посуды. Странно все это. Каким вандалам понадобилось разрушать пригодные для жилья дома и выбрасывать в море такое количество битой посуды? Дальше дорога проходит через кокосовую рощу. Возле каждой пальмы Василий задирает голову, чтобы с восторгом и восхищением полюбоваться колышущейся на ветру высоко вверху гигантской кроной удивительного дерева и его увесистыми, похожими на пушечные ядра, плодами. Следующий раз нужно обязательно взять фотоаппарат! Опять же не понятно, для чего их изящные стволы обмотаны ржавой колючей проволокой? Сразу за рощей развалины небольшого, одинокого, раскрашенного цветными узорами строения. Это буддистская молельня. Моряки останавливаются возле нее и удивленно замолкают. Узоры на стенах составлены из рельефных свастик. Для жителей Советской страны, в которой не понаслышке свастика ассоциируется с бесчеловечными преступлениями фашизма, это шок. В этой нищей стране поклонялись фашисткой символике? Плисецкий успокаивает всех. Оказывается, свастика символ солнцеворота, который был священным знаком древних арийских племен, в библейские времена пришедших в Европу из Азии. Фашисты создали миф о том, что они являются наследниками арийцев и присвоили себе этот знак. В настоящее время этот символ почитается в некоторых восточных религиях. Заместитель командира пояснил, что часовню, как и дачные домики прислужников сайгонского режима, мимо которых они только, что проходили, разрушили возмущенные вьетнамцы после изгнания американцев.