Читать «Тайны Ирема» онлайн - страница 101

— Тихо, — шепнула Итилия, — слышите? Там, в воде…

— Ничего не слышу, — изменившимся голосом сказал Култар,

Конан приложил ладонь к уху. Покрутил головой, улавливая звуки.

— Будто пузыри по воде… или…

— Или кто-то хочет выбраться из водоема. Мы же не знаем, какая у него глубина….

Конан, бесшумной тенью, прокрался к парапету. Долго стоял, всматриваясь в сумерки.

— Никого. Может, действительно тут бьет ключ… Или водятся рыбы.

— Кто-то водится, это уж точно, — пробубнил Култар.

Вскоре в башне совсем стемнело, только центральный постамент — или, все-таки, стол — еще освещался последними закатными лучами. Подозрительных звуков из водоема больше не доносилось, и друзья стали укладываться на ночь.

— Я дежурю первым, — сказал Конан, — затем, Култар, последней — Итилия.

Ночь, как ни странно, прошла спокойно. Правда, каждый дежурный слышал некие звуки, доносящиеся из водоема, но никто оттуда не вылез, не подкрадывался к спящим, и, скорее всего, звуки эти порождены были естественными причинами.

— Нужно промерить глубину, — сказал Конан, разматывая веревку и ища глазами, что бы привязать в качестве груза.

Култар протянул свой кривой, тяжелый нож. Убедившись, что камни поблизости не валяются, Конан привязал нож и, свесившись над парапетом, стал опускать веревку в воду. Култар и Итилия молча наблюдали.

Веревка полностью ушла под воду, не достала дна. Привязали вторую, но и она оставалась натянутой. Третьей веревки не было.

— Похоже, что дна у этого водоема нет, — сказал Конан, сматывая мокрые веревки.

— Разве так бывает? — Култар с ужасом смотрел в глубину, намереваясь заметить, когда покажется его нож.

— В Киммерии некоторые пропасти тоже не имели дна, — ответил Конан, — внизу клубились туманы и сколько ни бросай камни, звука падения не услышишь.

— Так, может, звук просто глох в тумане?

— А в других расщелинах туман не мешал услышать грохот разбившегося камня, — назидательно сказал Конан, отвязывая нож и подавая его Култару.

— Ладно, давайте напоим, как следует, животных, наполним бурдюки, и будем пытаться открыть двери, — нетерпеливо перебила Итилия, — мне придется опять влезть тебе на плечи, Конан.

Через некоторое время створки распахнулись. На сей раз, потайным рычагом служил верхний лепесток одного из цветков, затерявшегося среди прочих цветов и деревьев, изображенных на дверях. В лучах утреннего солнца караван двинулся дальше, туда, где в синей дымке возвышалась гоpa-цитадель. Однообразие огромных башен угнетало так же, как и ряды вчерашних серых зданий, как привычный уже цокот копыт по плитам. Все понимали, что ехать придется несколько дней, что неизвестно найдут они вожделенную Итилией библиотеку или нет, а вот, опасности, грозящие смертью — найдут обязательно.

Ехали молча. Каждый вспоминал что-то свое, о своем думал. Култар вскинулся было однажды пошутить, но не нашла шутка поддержки и одобрения, заглохла, увязла в серой унылости башен, нависающих над караваном. Умолк и Култар. Опустив голову, ехал, вспоминая свое детство.

Родился, он где-то на юго-востоке, считай, на самом краю мира. И много было у него братьев и сестер. Да только не помнил он их толком, были они, вроде, такие же чернявые со слегка раскосыми глазами. Такими же, как у его отца. Еще у отца была небольшая, кучерявая бородка и хорошая, кривая сабля. Точил он ее, считай, что каждый день, блеск наводил, полировал. Но только не помогла ему сабля эта, острая — налетели кочевники, изрубили отца на куски, мать в сарай утащили и еще долго раздавались оттуда ее крики, а всех детей, в том числе и его, Култара, связали и к седлам прикрутили. Потом подожгли дом и все постройки, забрали скотину и помчались степным вихрем на следующее село. Детей продали в рабство и Култар, разлученный с братьями и сестрами, несколько долгих лет провел на полях, под присмотром свирепого садиста-надсмотрщика. Спина у парня никогда не заживала, потому, что ежедневно стегал его садист кнутом, сплетенным из вяленых оленьих кишок.