Читать «Конан и Ярость титанов» онлайн - страница 66

— А маг просто позволил им взбунтоваться. Ты же видел, что он перекрывал доступ в провинцию. Бунтовщики перебили сборщиков налогов и думали избежать карающей десницы власти под прикрытием колдовства.

— Так что же, мы резали всех этих крестьян только за неуплату налогов?

— Их карали за мятеж, — сухо поправил Конана Алихун. — Но сейчас войска наведут тут порядок. Воевода у нас невеликого ума и полководец тот еще, но дело свое знает. Заплатят мятежники и недоимки, и за мятеж, и на оплату боевых действий. Сполна заплатят.

— Я привык, что воины сражаются с врагом, — сказал Конан. — Защищают страну от захватчиков и грабителей.

— Э, киммериец! — оживился Алихун. — Когда у государства есть сильный внешний враг, это объединяет подданных. Стремление защититься от общей угрозы сплачивает людей, они уже не думают о своих карманах, а готовы выполнять все, что прикажут. А вот мирная жизнь расслабляет. Воины становятся ленивыми и трусливыми, а подданные оказываются главным врага осударства. Своим нежеланием подчиняться власти они разрушают законы и установления. Внутренний враг гораздо страшнее внешнего. Поэтому лучше истребить половину крестьян, чтобы заставить остальных подчиняться, чем ставить под угрозу все государство.

— Не нравятся мне такие рассуждения, — сказал Конан, — какие-то они неправильные. Государство это всего лишь слово, а за словом можно скрывать разные понятия. Любой чиновник может творить все, что ему вздумается, а потом заявить, что действовал в интересах государства. Вздор! Человек должен иметь право защищать себя сам!

— Ты рассуждаешь как воин-одиночка. Когда ты займешь государственный пост, ты поймешь мою правоту.

Конан подумал, что не очень-то ему и хочется занимать такой пост, но спорить не стал. Когда настанет срок, он будет действовать по своему разумению, а словесные поединки чаще всего бессмысленны. Каждый спорщик остается при своем мнении, укрепившись в нем все новыми доводами против убеждений противника.

На следующий день они продолжили погоню за магом. К вечеру они были в предгорьях Кезанкийских гор. До здешних селений еще не добрались вестники с рассказом о приближении карательных войск, так что Конан и Алихун переночевали в одном из селений, запаслись водой и продуктами; у Алихуна оказался достаточно большой запас золота, и он купил им по паре сменных лошадей, чтобы их кони получили отдых. Широкая предгорная долина сужалась к горам, возвышавшимся впереди, и Алихун был уверен, что маг не сможет ускользнуть.

— Может быть, он давно свернул в сторону? — спрашивал Конан своего целеустремленного напарника.

— Нет, — уверенно отвечал Алихун. — Я чувствую, что он впереди и опережает нас не намного.

— Ты его запах, что ли, чувствуешь?

— Я чувствую его магическую ауру. Слабо, но чувствую.

— Ты тоже обладаешь магической силой?

— Нет. Но меня учили видеть и замечать.

Слышать и понимать. Чувствовать и улавливать движение своей цели.

Они въехали в горы. В последнем предгорном селении им стали говорить, что в здешних горах в последнее время стали появляться ужасные чудовища, и никто в горы не ходит, но Алихун выспросил подростка, встреченного за пределами селения со стадом овец, и тот сказал, что одинокий всадник в начале дня уехал именно в горы. Причем приехал он из долины, но не той дорогой, которой они прибыли, а со стороны другого соседнего селения. По малолетству пастушок не знал, кто был этот человек, но Алихун не сомневался, что это преследуемый маг.