Читать «Шестикрылый Серафим» онлайн - страница 63

— Подожди-ка, ведь я об этом где-то читал!

— Конечно, читали. Все это было у нашего писателя милицейского.

— Кстати, а где он теперь?

— Честно говоря, я лично на пару лет упустил его из виду. Но когда эта ленинградская кампания началась с требованиями всеобщей трезвости, грешным делом, подумал, уж не перебрался ли он в Питер. Но мои ребята проверили — нет, на месте, продолжает в МУРе трудиться. Правда, в капитанах засиделся. Я уж иногда думаю, может похлопотать, чтобы ему майора присвоили? У меня там в руководстве однокашники есть. А то как-то даже неудобно иногда мне цитировать средний начсостав.

— Ты что-то расшутился. Что значит: из виду упустил на два года? Где он был все это время, что делал, с кем? Вам за что такие деньги платят?! За каждым шагом его должны были смотреть!

— Мои ребята смотрели. Я же не могу за каждым лично следить. Было бы что заслуживающее внимания — мне бы тут же доложили. У нас с этим четко.

— У нас со всем четко. А страна разваливается. Между прочим, и ваша вина здесь есть. Ладно, ты все-таки сам проверь — может, он там еще что-нибудь написал?

— Да вроде бы ничего не пишет. Я бы знал. Работает, с бабами романы крутит…

— Ты должен все про него знать: с какими бабами, кто у него сейчас?

— Я это все знаю. Говорю вам, у меня под ним крепкий человек сидит.

— В общем, ты меня понял, — сказавший эти слова снял трубку одного из многочисленных телефонов на приставном столике слева. — Павел Григорьевич, давай готовь мне проект указа о борьбе с пьянством. Завтра к десяти ноль-ноль. После майских будем выпускать.

Июнь 1985 г., г. Москва

— Ну и как тебе указ? Ты этого добивался?

— Отлично, Юра! Хотя можно было бы и покруче, Но главное — все идет по плану. Ты с этим обществом трезвости — просто молодец! Главное — сам остался в стороне. А ведь там сейчас будет много теплых мест, особенно поначалу. У тебя там есть свои люди?

— Ну а как же! Я, как говорится, стоял у истоков этого дела. Хотя и в тени, как ты сам понимаешь. У нас многие возмущаются, говорят: отравили страну. Сгорит все.

— Что ж, правильно возмущаются. Болеют, так сказать, за судьбу народа. А что сгорит — так это точно. Но нам этот дым и сладок, и приятен. И денег в этом дыму — не сосчитать. А тем, кто говорит, что сгорит все, можешь вполне нейтрально отвечать: мол, что сгорит, то не сгниет. Как там Сахиб, не приуныл? Не разорили его родовой виноградник?

— Он, конечно, не в восторге. У него же снабжение, сбыт, а это, сам знаешь, какая работа. Туда — бутылка, сюда — бутылка. С этим выпей, с тем… Пьют же они не в подъездах, а в собственных кабинетах, а это теперь опасно. Любой тебя подсидеть может.

— Ты, Юра, объясни ему — он мужик неглупый, должен понять, — что этого допустить никак нельзя. Никаких «подсидеть». Его место сейчас — золотая жила. Он же на прекурсорах сидит, то есть на том, без чего ни героин из мака не сделаешь, ни еще многого другого полезного для нашего дела. Так что пусть каналы запасает. Не пройдет и года, как ни ацетона, ни растворителя в магазинах не найдешь, а это все его товар. Пусть готовится, а не пьет по кабинетам Бог знает с кем.