Читать «Шестикрылый Серафим» онлайн - страница 47

Подъезжая к Ленинграду, Юрий Романович явственно ощутил навалившуюся на него усталость бессонной ночи. «Нет, не поеду сегодня в клинику. Сейчас — такси, домой, в ванну — и спать».

Май 1984 г.

В конце апреля 1984 года я познакомилась с ребятами-архитекторами, которые настолько заинтересовали меня рассказами о красотах северных церквей, Кижей и Соловецкого монастыря, что я с радостью приняла их предложение поехать на Соловки, где они участвовали в реставрационных работах.

Мужская половина местного населения — десяток вконец спившихся мужиков с пустыми блекло-голубыми глазами, которые оживлялись только при слове «бутылка». За бутылку у них можно было купить все что угодно, как выяснилось позже, в том числе и душу.

В избе, где меня поселили, я увидела среди дров странный деревянный шар с грубовато вырезанным на нем изображением человеческого лица. По окружности, вокруг овала лица, в шаре было шесть пазов. Я покопалась в деревянном мусоре, видимо, приготовленном для растопки, и нашла шесть деревянных крыльев, которые своими основаниями легко вошли в пазы на шаре. Когда я собрала эту игрушку, у меня получилось что-то вроде солнца, которое старые художники рисовали на заставках и орнаментах детских книжек. Я спросила у хозяина дома об этой игрушке — что она означает.

— Дрова, — хмуро буркнул хозяин, явно не разделивший моего любопытства.

— Отдайте его мне, — попросила я.

— Так с дровами-то плохо, — чуть оживился хозяин.

Его оживление подсказало мне, как надо действовать дальше.

— Я вам за нее бутылку дам, — сказала я.

— Нет. Бутылку за это — много. Стакан нальешь — и забирай, — рассудительно постановил он.

Ребятам-реставраторам мое приобретение очень понравилось, но что это такое, они тоже не знали, И только на обратном пути, в Ленинграде, где я задержалась, чтобы повидаться с Брадисом, Евгений Карлович объяснил, что мужик продал мне душу, неизвестно, правда, чью, потому что свою он уже давно продал Бахусу. А кому принадлежал приобретенный мною за стакан шестикрылый Серафим, установить, как пишут в милицейских рапортах, не представляется возможным.

К сожалению, встреча с Брадисом в Ленинграде произошла совсем не так, как я ожидала. На работе его не было, но после нескольких настойчивых телефонных звонков, мне пояснили, что Евгений Карлович лежит в больнице, и даже сказали адрес.

Поцеловав Брадиса в небритую колючую щеку, чему он, казалось, был несказанно рад, я уселась на край кровати и начала доставать из сумки гостинцы: яблоки, апельсины и банку ананасового компота.

— Где достали? — подозрительно спросил Евгений Карлович, взглянув на банку. — Неужто пришлось писать очерк о неподкупности сотрудников ленинградского УБХСС? — усмехнулся он.