Читать «Крах» онлайн - страница 17

Харуко. Вовсе нет. Ты – человек деловой. Корпеть в лаборатории – это не для тебя. Уж кому-кому, а мне это хорошо известно. Просто использовать отца, конечно, неловко, но…

Тоёдзи. Вчера вечером я допустил большую оплошность. Пока все вокруг него суетились, надо было под шумок стащить его личную печать.

Харуко. Но ведь это может сразу обнаружиться.

Тоёдзи. Да я поставил бы печать только на две или три бумаги и положил бы на место. Никто бы и не узнал. Даже если потом и спохватились, было бы уже поздно.

Харуко смотрит на Сэцуко – та с безразличным видом продолжает играть.

Харуко. А чтобы построить этот санаторий, сколько примерно потребуется денег?

Тоёдзи. Здание обойдется в пятьдесят тысяч, ну, и на оборудование – столько же… В здешних краях слишком большой санаторий не требуется.

Харуко. Лучше скромней, да уютней. Большое помещение всегда выглядит казенно и скучно.

Тоёдзи. Если начать строительство осенью, к весне уже можно будет принимать пациентов.

Харуко. Поставить в сосновом бору небольшие белые домики и соединить их галереями… Просто прелесть… Я, в домашних туфельках, обхожу комнату за комнатой. Я с этим отлично справлюсь, хозяйничать в пансионате – это как раз то, что мне по душе… Неловко так говорить, но твоей бывшей жене это вряд ли бы удалось…

Тэруко (входя с коробкой печенья). Я проголодалась.

Неожиданно слышен стук в дверь. Сквозь стекло в лунном свете виден силуэт человека.

Тоёдзи (подходит к двери, открывает). Как, это ты?

Кавасаки с бутылкой пива уныло входит и тяжело опускается прямо на пол.

(Смеется.) У тебя дьявольски серьезный вид… Видно, ты тоже заражен мистицизмом… О… Смотри-ка, он плачет Что случилось?

Кавасаки. Я в тупике…

Тоёдзи. Что это еще за тупик?

Кавасаки. Это не пустые слова. Я в тупике.

Тоёдзи. Вот я и спрашиваю, в каком именно?

Кавасаки. Тоё-сан, мне уже двадцать семь. Мои товарищи по борьбе – моложе. У них головы не забиты всяким хламом, как у меня.

Тоёдзи. «Хламом» – это ты хорошо сказал.

Кавасаки. Сейчас, когда я услышал звуки пианино, я.

Тоёдзи. Пианино? При чем тут пианино?

Кавасаки. Эта музыка просто невыносима. Когда я слышу ее, у меня появляется полное безразличие ко всему Дьявольская флейта, навевающая мелкобуржуазные настроения… Если даже я порву со всеми вами и начну новую жизнь, стоит мне услышать эти звуки, я все равно вспомню прошлое и снова начну сходить с ума… Когда я думаю об этом, то…

Тоёдзи. Ну-ну, встряхнись…

Кавасаки. Я в тупике… Я насквозь прогнил. Я опустошен. Я… (Плачет.)

Тоёдзи. Ну-ну, сын арендатора-бедняка! Куда это годится? На, выпей!

Кавасаки ложится ничком на пол и стонет. Сэцуко массирует ему плечи.

Кавасаки. Я в тупике…

Сэцуко. Сейчас ты так говоришь, а завтра снова будешь твердить свое… Тэруко, дай воды, пожалуйста.

Звонит телефон. Все переглядываются. Сэцуко выходит. Из-за сцены доносится ее голос: «Алло. Слушаю… Да. Так… Так… Ч-что? Папа?… Так, так.» Возвращается бледная Сэцуко.

Тоёдзи. Откуда звонили?

Тэруко. Что случилось, сестрица? Говори же!

Сэцуко (через силу). С курорта…

Тоёдзи. С курорта? С отцом удар?