Читать «Дары Зингарцев» онлайн - страница 25

Ян Шань поклонился, что означало одновременно и готовность к немедленным действиям, и согласие со словами императора. Эти двое были очень разными людьми, даже внешность их составляла разительный контраст — сухой тонкий Ян Шань с острым взглядом темных, сверкающих, как у Духа Лисицы, глаз, и грузный, мучимый отдышкой император, чьи глаза давно спрятались в складках и морщинах опухших век. Движения императора были сдержанны и плавны от тучности и лени, в жестах же мага сквозило напряжение сжатой пружины. Один был похож на стареющего льва, другой — на вечно голодного тощего красного волка. Но несмотря на все эти различия, император и его саккей понимали друг друга почти без слов.

Каждый из них хорошо знал, что оказался там, где он есть, только потому, что помог другому достичь желанного места.

Бывший военачальник кхитайской армии стал императором не без помощи мага-ренегата, проклявшего в свое время изуверские обряды Алого Кольца и променявшего бесконечные поиски древнего знания, одиночество холодной башни и плесень кхарийских манускриптов на придворную жизнь, также не лишенную опасностей, однако куда более соответствующую истинным устремлениям своей натуры. Он не оставил чернокнижие — о нет! — и тем оставался полезен императору, уверенный, что, покуда услуги его необходимы, он останется при дворе, при должностях и почестях, до которых был так жаден. Но утонченная роскошь столицы, тонкий аромат интриг и легкий флер полунамеков были куда дороже и приятнее Ян Шаню, нежели удушливая вонь святилищ и дымящаяся кровь на алтарях забытых богов.

Он служил своему императору — и служил себе самому, и два эти служения были переплетены в его душе настолько тесно, что он и сам не знал, где заканчивается одно и начинается другое. Если не считать одного-един-ственного. Той тени страха, от которой даже владыка империи, со всей своей армией и преданными хайбэями не в силах был избавить верного саккея. О которой он даже не знал.

Но о страхе можно было если и не забыть совсем — то хотя бы на время отогнать прочь, заслониться от него повседневными заботами, ничтожными тревогами и радостями. Ощущать его присутствие, как рыщущего в сумерках волка — но не думать о нем. И придворные заботы и хлопоты годились для этих нужд как нельзя лучше.

До самого полудня Император и маг отбирали из царедворцев, чиновников и просто слуг людей, которые смогли бы достойно встретить зингарцев. Это действительно оказалось нелегкой задачей.

Под конец Ян Шань лично проверил, смогут ли избранные долее того времени, что требуется обезьяне, чтобы вскарабкаться на дерево, выносить резкие жесты и угрожающий голос. В итоге получилось около тридцати человек, две трети которых составляли старики, умудренные жизненным опытом и знавшие, что далеко не все народы в этом мире одинаковы. Оставалось найти одного только переводчика.

В посольской канцелярии сыскались двое, утверждавших, что владеют языками запада: один аквилонским, а второй — зингарским. Послушав обоих, Ян Шань велел их высечь и отослать прочь из столицы. Прегрешение их было тем тяжелее, что мошенников долго держали на жаловании ради подобного редкого случая. Маг уже подумывал, не пойти ли ему самому, но тут один из придворных вспомнил о юноше-хайбэе, говорящем на каком-то западном языке — каком именно, царедворец не знал. Слышал только, как молодой телохранитель Императора читал одной из принцесс стихи на чужом языке, не вендийском и не туранском.