Читать «Обитель спящих» онлайн - страница 35

Раздался тонкий испуганный визг лошадей. Несколько всадников успели миновать границу круга, но были тотчас расстреляны погонщиками. Лошади шарахались от огня, номады, не в силах справиться с обезумевшими животными, растерянно метались внутри круга. Некоторые, сообразив, что угодили в ловушку, спрыгивали и, прорвавшись сквозь огонь, выскакивали к оврагу. Здесь, на краю, их поджидали Конан, Сагратиус, Кинда и воины Амаля. Караванщики, выстроившись в цепь на дальней стороне, стреляли почти непрерывно. А кольцо бешеного огня все сужалось.

Вокруг троих друзей уже кипела настоящая битва. Тяжелый боевой топор Сагратиуса опускался на головы номадов с размеренностью молота опытного кузнеца. Конан дрался только одним мечом, боясь задеть в схватке своих же, потому что бок о бок с ним сражался Кинда, и его короткий меч вспарывал животы кочевникам с той же легкостью, что меч Конана сносил бритые головы.

Не успело солнце пройти половину пути от зенита до горизонта, как все было кончено. Подсчитав убитых, Конан обнаружил, что не менее десятка номадов все же сбежало, но после такого урока они уже не представляли опасности. Потери же туранцев составляли только несколько ожогов да одна-две царапины. Их смазали остатками масла, известного своим целительным воздействием, и, отмыв кое-как в ручье почерневшие от копоти лица, двинулись обратно к дороге.

Степь горела, но в это время года все еще были часты дожди по утрам, и потому Конан, оглянувшись, махнул рукой. Он смертельно устал.

ГЛАВА 4

Шторм

Чтобы не сойти с ума в кромешной тьме среди мертвого холодного золота, Раина говорила сама с собой. Она отлично знала, что ее жестокий хозяин слышит каждое слово, даже если греется на солнышке наверху, и потому ее беседы более всего походили на жалобы.

— Ну и пусть, — говорила она, бесконечно повторяя эти слова, — ну и пусть, ну и пусть. Проживу и одна. Правда, недолго. Сколько может жить хрупкая девушка без воды и пищи? Без пищи, говорят, дней десять. А без воды — не более трех.

При мысли о том, что ей суждена смерть от голода и жажды, сердце ее сжималось в комочек, а голос начинал дрожать от слез.

— И пусть, и пусть, — снова повторяла она. — Пусть.

Если долго повторять одно и то же слово, начинаешь забывать его значение, а если повторить его тысячу раз, уже не сможешь остановиться и так и будешь твердить, гипнотизируя себя до состояния полубреда-полутранса. Что-то подобное и происходило с Раиной.

— Ла-ла-ла, — говорила она, — скоро я сойду с ума. — Тут она истерически хихикнула. — И пусть, пусть-пусть-пусть. Он узнает, как доводить меня до слез. О, как он будет плакать сам, когда увидит, что я умерла. Кто будет петь ему? Никто. Никто не скажет ему доброго слова. Пусть ищет себе новую дурочку. Конечно, дурочку! Разве ты не дура, Раина? Разве можно слушать его речи? Чем он прельстил тебя? Сокровищами, бессмертием. «Ты будешь жить вечно, ты будешь вечно сыта и одета, мне же нужны только твои песни!» Ах, ах, какой благородный, подумала глупая Раина и дала себя уговорить! Она привыкла жить как принцесса в своем доме, ей не нравился толстый шемит, она готова была броситься на дно морское, лишь бы избавиться от этого грязного вонючего насильника! Но лучше бы она бросилась на дно морское…