Читать «Тайные секты» онлайн - страница 11

Об Емельянове у хлыстов сохранилось предание, что был он московский житель, Кадашевской слободы, и было у него двенадцать апостолов, с которыми он расхаживал по Москве и ее окрестностям. Царь Иван Васильевич, узнав, что Емельянов умеет предсказывать будущее, велел будто бы привести его к себе и спросил: — «Правду ли про тебя, Ванька, идет людская молва, что ты пророчишь?» На это Емельянов отвечал: — «Ванька-то ты, беспутный царишка, а не я. Я сын божий Иоанн. Ты царь земной, а я небесный». Царь разгневался, бросился на Емельянова, хотел его пронзить своим железным костылем, но Емельянов погрозил ему пальцем, и царь упал ниц. Показалось ему, что пред ним стоит истинный Иисус Христос, как он изображен на иконе в Успенском соборе с угрожающим перстом. Тогда царь Иван Васильевич с честью отпустил Ивана Емельянова и будто позволил ему идти на все четыре стороны со своими двенадцатью апостолами и с разными силами небесными. То и другое предание сохранилось в хлыстовских песнях. Вот первая из них, употреблявшаяся хлыстами Воронежской губернии при их радениях:

Благослови, господь, воспеть, Нам «Христос воскрес» пропеть! Полно, детушки, терпеть, Разорви греховну сеть, От темницы каменной Выходил сам бог живой, Выходил сударик наш, Яко вековечный страж, Говорил деткам Своим: «Собирайтесь в Русалим», Мои милые дружки, Сотворите-ка кружки, На том месте на святом, Где татарином клятом Снята главушка с христа, Ровно серпиком с листа». Как ходили на Мамая, Люди божьи, не хромая, Христа бога поминая, Христа, сударь, Аверьяна, Аверьяна, не буяна, Распинали же его, Христа бога моего, Как на поле Куликовском, Во наездии Ростовском(?)… Богу слава и держава Во веки веков. Аминь.

Об Иване Емельянове у хлыстов Рязанской губернии, Зарайского уезда, Московской — Серпуховского и в других местах употреблялась лет тридцать тому назад следующая песня, по всей вероятности, и теперь распеваемая на радениях:

Грозен, грозен царь Иванушка, Грозен, грозен сын Васильевский! Уж порол же он, порол бояр, Уж травил же их медведями, А не стало и в нем храбрости Супротив царя небесного, Свет Ивана Емельяныча. Соходились люди божии На святом кругу, в Кадашеве, Сокатал на них сударь дух святой, Возрадел с ними отец родной, Сам отец наш, Иван Емельянович, Сам батюшка Христос истинный, Со двенадцатью апостолы, С херувимами, с серафимами, Со ангелы, со архангелы И со всею силою небесною. Спознавали людей божиих И христа царя небеснаго Архереи июдейские. С патриархом волком Никоном (?) Июдейские — московские, Предавали христа батюшку На святую страсть, смерть вольную Самому царю Иванушке Свет Васильевичу Грозному. Возговорил царь Иванушка Самому царю небесному: «Вправду ль, Ванька, молва идет, Что горазд ты пророчить стал?» Отвещает ему сударь батюшка Своими устами пречистыми: «Уж ты Ванька, ты Ванька, беспутный царь, Сам ты, Ванька, людскую кровь пьешь, А мясом человечьим закусываешь, Я не Ванька, — Иван, да не Предтеча, А сам спас, христос сын божий». Тут у царя Иванушки сердце разгорелось, Хочет царишка спаса жезлом прободать, Хочет Иванушка пречистую плоть растерзать, Да не стало у Иванушки силушки, Не стало у Васильича храбрости: Перед ним сам спас стоит, Перстом правыя руки грозит, Как на той ли на иконе Мануиловой. Упадал тут земной царь перед небесным: «Ступай, спасе, на все на четыре стороны Со всеми своими двенадцатью апостолы, С херувимами, с серафимами, Со ангелы, со архангелы И со всею силою небесною». Богу слава и держава Во веки веков. Аминь.