Читать «Мужья и любовники» онлайн - страница 237

Глава II

Садовник, возившийся неподалеку с розами, услышал крики, рванулся в лабораторию и разнял братьев. К этому времени оба были все в крови. Кирка садовник отвел к врачу, который занялся его носом. Скотт отделался царапинами, шрамами и синяками. И все же он так и не простил брата.

– Ты хотел убить меня, – повторял он снова и снова, и в глубине души Кирк знал, что Скотти был прав. Было мгновение, когда он действительно хотел убить его.

На Кирка легли все хлопоты – врач и морг, объявление в газете и приготовления к похоронам, скорбящие друзья и служащие, подавленная мать и беспомощный брат. Кирк утешал мать и старался помириться со Скотти, Он хотел, чтобы они снова стали хорошими друзьями. Ему нужен был брат и союзник, но Скотт, все еще охваченный яростью, не желал примирения.

– Извини, что не сдержался, – сказал Кирк, хотя начал драку Скотт.

– Убирайся, – прорычал тот и с тех пор никогда не оставался наедине с Кирком.

– Ты во всем виноват, ты всем и занимайся, – ответил Скотт, когда Кирк попросил помочь ему выбрать костюм, в котором должен был быть похоронен отец.

– Ты во всем виноват, ты всем и занимайся, – других слов Скотт не произносил до самых похорон.

Единственное, на что Скотт претендовал после смерти отца, был его пистолет.

– Но почему? – спросил Кирк, думая, какую страшную память брат хочет сохранить об отце.

– Не твое дело, – ответил Скотт, взял пистолет и, не позволяя никому дотронуться до него, запер в стол.

Кирк написал и сам произнес поминальное слово, встречал людей, пришедших почтить память отца, убрал его кабинет, заверил служащих, что работа за ними сохранится. По желанию матери он всем говорил, что отец умер от обширного инфаркта, и проследил, чтобы нигде, даже в свидетельстве о смерти, не упоминалось о самоубийстве. Следуя предсмертной просьбе отца, Кирк во всем помогал матери и брату. Он отменил поездку в Европу, встретился с адвокатом отца и его душеприказчиком Биллом Уоррентом, занимался массой юридических и финансовых дел, которые матери в ее нынешнем состоянии были просто не под силу. Он старался успокоить мать, которая терзала себя тем, что не воспринимала серьезно угрозы мужа о самоубийстве; пытался внушить брату, что сделал все возможное, чтобы спасти отца. Но никто его не слушал. Мать обвиняла себя, Скотт обвинял его.

– Это все из-за тебя, – вслух или молча повторял Скотт.

Это случилось ярким июньским днем, через три недели после смерти отца. Кирк с матерью вышли к завтраку. Несмотря на происшедшее, Элисса настаивала, чтобы все в доме было, как прежде. Мэри возилась на кухне. Тосты лежали на серебряном блюде, стоящем рядом с серебряным кофейником. В маленьких фарфоровых вазочках были мед и мармелад. Только что выжатый апельсиновый сок был охлажден и налит в графин. Яичница разложена по трем тарелкам.

– Скотт! – в третий раз крикнула Элисса. – Твой завтрак стынет.

Она повернулась к Кирку и вздохнула.

– Со Скоттом вечно проблемы. Он ничего не ест, – сказала она ровным, бесцветным голосом, который у нее появился после смерти мужа. – Он худеет прямо на глазах.