Читать «На одном дыхании!» онлайн - страница 6

И медленно оглянулась.

Странное дело. Дверь на террасе, двустворчатая, высоченная и тяжеленная, которую Глафира оставила нараспашку, теперь была наглухо закрыта.

Но она не может закрыться… сама по себе!

Она специально сделана с какими-то «стопорами» и «упорами», чтобы случайный сквозняк не мог ее захлопнуть!.. Разлогов говорил, что, если такими дверьми хорошенько хлопнуть, ровно половина участка окажется засыпанной битым стеклом.

Извержение вулкана Везувий. Гибель Помпеи.

Позабыв про телефон, Глафира быстро пошла к дому. Поскользнулась на жухлой траве и чуть не упала.

Сердце сильно колотилось, и ладони вспотели. Сосны шумели в вышине, и их шум вдруг показался Глафире угрожающим.

Перед террасой, спускавшейся в сад широкими пологими ступенями, было светлее. Глухие заросли жасмина и старой сирени отступали к беседке и мангалу, которым Разлогов очень гордился и даже на работу не ездил, когда его устанавливали, – наблюдал и помогал класть печь, это Разлогов-то!..

Шлепая нелепыми тапками, Глафира взобралась по ступеням на террасу и потянула на себя дверь. Дверь не шелохнулась. Глафира перевела дыхание, зачем-то подергала холодную и влажную ручку и опять потянула.

Так, спокойно. Она не может захлопнуться – «стопоры», «упоры» и всякое такое…

Эту дверь закрыть и запереть можно только изнутри.

Изнутри… Изнутри…

Глафира скатилась со ступеней, оступилась, шлепанец свалился с ноги. Бежать в одном было неудобно, но она бежала.

Были еще два входа – со стороны ворот и подъездной площадки, и в цокольный этаж вела отдельная дверца, которой пользовался в основном садовник Юра, а зимой голый Разлогов сигал из нее в сугроб, насидевшись до обморока в сауне.

Глафира точно знала, что обе эти двери заперты, но все же бежала.

Парадный вход в ее – в разлоговский! – дом был закрыт наглухо.

Его не открывали с того самого дня, когда она, Глафира, приехав домой, нашла на полу в гостиной Разлогова. Беломраморное нелепейшее крыльцо с балюстрадой было застлано мокрыми листьями, которые никто больше не убирал.

Глафира навалилась на дверь, но что толку наваливаться!..

Внезапно ледяной и плотный ветер как будто кинулся холодом ей в лицо, раскидал волосы, обдал горящие щеки, и листья полетели под ноги, как карты из рассыпавшейся колоды.

Глафира замерла.

Там, в доме, кто-то ходил. Неясная тень прошла в окне, Глафира видела ее смутное шевеление. С улицы казалось, что в доме темно, но все же тень шевелилась – совершенно отчетливо!

– Господи, – пробормотала Глафира, и зубы у нее стукнули.

Два стрельчатых окна гостиной выходили на парадное крыльцо по обе стороны высоченной готической двери, и там, за этими окнами, кто-то чужой ходил по ее дому!

Он, этот чужой, запер двери и теперь хозяйничает там, внутри!..

Он, этот чужой, знает, что у дома больше нет хозяина, а Глафира не в счет! Ее можно оставить на улице, запереть у нее перед носом двери, только и всего!..

Конечно, безразличие и апатия последних дней, когда Глафира целыми часами сидела в кресле и смотрела в стену, рано или поздно должны были закончиться. Они и закончились – в эту самую секунду.