Читать «Анжелюс» онлайн - страница 12
Ги де Мопассан
Голос лакея ответил:
— Это я, госпожа графиня.
Она открыла, и слуга вошел.
— Ну, что? — пролепетала она.
— Они хотят, чтобы вы спустились.
— Я не пойду.
— Они сказали, что если хозяйка не захочет, она сами придут за ней.
Она не испугалась. К ней вернулось все ее хладнокровие и смелость отчаявшейся женщины. Это война; ну, что же, она будет вести себя, как мужчина.
— Ответьте им, что они не могут приказывать мне и что я останусь здесь.
Пьер колебался: он видел, что начальник отряда — грубое животное.
Но она так твердо повторила: «Идите», — что он послушался. Она не заперла за ним двери, чтобы не показать, что прячется, и стала с трепетом ждать.
Вскоре тяжелые шаги, шаги нескольких мужчин, послышались на лестнице, и в дверь вновь постучали. Она спросила:
— Кто тут?
Чужой голос ответил:
— Прусский офицер.
— Войдите, — сказала она.
Вошел высокий молодой человек, поклонился и на хорошем французском языке, почти без акцента, сказал:
— Прошу извинить меня, сударыня, но я выполняю приказание моего начальника, который велел мне привести вас к нему. Я советую вам спуститься добровольно. Это лучшее, что вы можете сделать для себя и для нас.
Минуту она раздумывала:
— Хорошо, я иду с вами.
И, обращаясь к слуге, стоявшему позади офицера, она сказала:
— Возьмите ребенка на руки и идите за мной. Я не хочу с ним разлучаться.
Слуга повиновался и последовал за ней. Она прошла мимо прусского офицера и медленными шагами стала спускаться по лестнице, держась за перила, стесненная своею беременностью. Аннет осталась в комнате одна, до того испуганная, что не могла двинуться с места.
Переступив порог гостиной, графиня увидела человек семь или восемь офицеров, расположившихся здесь как дома; солдаты были расквартированы в деревне. Офицеры курили, развалившись в креслах, разбросав сабли по столам, где лежали книги ее любимых поэтов; двое вестовых охраняли дверь.
Она сразу отличила начальника, стоявшего спиной к камину и отогревавшего поднятую ногу у огня. Он был в фуражке, его лицо, обросшее рыжей бородой, сияло радостью победы и удовольствием от ощущаемого тепла.
Когда она вошла, он, не снимая фуражки, слегка притронулся к козырьку, нагло и небрежно, и сказал с сильным немецким акцентом, отдающим сосисками с капустой.
— Фи фладелица этого замка?
Она стояла перед ним, не ответив на его нахальное приветствие, и сказала «да» таким сухим тоном, что все присутствующие перевели глаза с нее на начальника.
Не обратив на это внимания, он продолжал:
— Сколько фас сдесь шеловек?
— У меня двое старых слуг, три женщины и трое батраков.
— Где фаш муж? Что он делает?
Она храбро ответила:
— Он такой же солдат, как и вы, он сражается.
Офицер дерзко возразил:
— Ф таком случае он попежден.
И он грубо захохотал.
Двое или трое из офицеров засмеялись столь же тяжеловесно и на разные лады, в духе обычной тевтонской веселости. Остальные молчали, внимательно наблюдая за храброй француженкой.
Тогда она сказала, вызывающе и бесстрашно глядя на начальника:
— Сударь, вы не джентльмен, если позволяете себе оскорблять женщину в ее доме.