Читать «Продавец красок» онлайн - страница 28
Александр Тарнорудер
Не ответил. Он так страшно переживал, когда приключилась история со школьным охранником, выстрелившим в техника по кондиционерам. Говорит: «Они его предали; общество не может существовать, если своих предает.»
Я его в шутку Вованом стала дразнить, когда пистолет в доме появился. Он имя «Владимир» никогда не любил, и на «Володю» злился, всегда представлялся как «Владик». А я его в «Ладика» переделала, ему это очень понравилось, а потом вообще «Ладкой» стал. Ну а как пушку заимел — так «Вован».
Как была, в ветровке и грязных кроссовках топаю через ковер и плюхаюсь на диван напротив:
— Ладка, ты что? Что случилось? — включаю торшер.
Вижу, что глаза отзываются на свет — уже хорошо. Бросаю рюкзак на ковре и иду стягивать с себя пыльную одежду, жму по дороге на красную кнопку бойлера. Запахиваю махровый халатик и снова сажусь напротив. На тело под халатом — реагирует, значит, жить будет.
— Ты в чертовщину веришь? — это он меня спрашивает.
— Как врач, — говорю, — нет. Ну а как мать и как женщина… попробуй убедить.
— Если смогу.
— На Патриарших прогуливались? С Берлиозом?
— Почти.
— Ну и выпили, небось, слегка… Гнедая цела?
— Цела, жива-невредима, в стойле стоит.
Стойло — это узенькое пространство под домом между столбами. У меня всегда замирает сердце, когда Владик заруливает туда задом.
— Где гуляли-то?
— В «Жако». А вы?
— В «Cat Ballou», это рядом с Бейт Ореном, на Кармеле. Мясо даже очень приличное, только вот попа от лошади болит.
— Тебя что, к лошади подпустили?
— Представь себе, моей лошади по сравнению с другими очень даже повезло — по-моему, она меня даже не почувствовала. Скачай фотографии — увидишь достижения конного спорта.
— И все ваши тоже?
— А как же. Обязательная программа. Только по беременности и можно увильнуть, но нам-то уже поздно, никто не поверит.
— Бедные лошади!
Женщина я довольно миниатюрная, поэтому, в отличие от других наших дам, смотрелась на коне почти как жокей.
— Пойду грязь смою, а ты, если хочешь, коньячку тут накрой, лимончика нарежь.
Отлегло немного, а то в первый момент испугалась. Когда у мужика глаза внутрь себя смотрят — хорошего не жди. Выхожу после душа с полотенцем на голове и чую, что к коньячку он и без меня приложиться успел, но лимон порезан тоненько, как я люблю. Беру пузатый бокал, бросаю лимон, цапаю шоколадку (слива в мадере) и, как кошка, забиваюсь в свой диванный уголок да под плед.
Рассказывает Ладка довольно складно, только все время ерничает. Видно, что ему как-то неловко за всю эту историю. С одной стороны, чушь, конечно, полная, а с другой, во мне просыпается экспериментатор-клиницист. Сразу же начинаю соображать, какой бы такой экспериментик поставить, чтобы проверить. Да и сам он, кажется, тоже о чем-то похожем думает. Мы ведь с ним кандидатские одновременно писали. И познакомились мы на мышиной почве — он к нам в институт дохлых мышей с Белого моря мешками таскал, просил определить, от чего подохли: то ли замерзли, то ли их давлением разорвало, то ли кессонка. Он тогда спасательное устройство разрабатывал для подводных лодок и на мышах испытывал. Так я и защитилась на тему: «Исследование кессонной болезни у мышей».