Читать «Меч и щит» онлайн - страница 25

Я криво усмехнулся, отлично поняв, куда он клонит. Нам предлагалось не испытывать судьбу и разойтись по-мирному. Но я не собирался допустить, чтобы он ушел без потерь, а через несколько лет снова пожаловал к нам «в гости». И поэтому ответил вежливо, но твердо:

— Мы всегда рады тем, кто спешит с выражением искреннего сочувствия. И охотно проводим князя Судавии до Эстимюра, разумеется, попросив его свиту, во избежание недоразумений, сдать оружие, и разместим его в покоях для почетных гостей, в Восточной Башне.

Видимо, Гульбис кое-что слышал о королевском замке Эстимюра и знал, что в этой башне мы обычно держали знатных пленников, потому что на сей раз он побагровел и рявкнул не прежним глубоким сочным голосом, а резким и хриплым:

— Ты сначала разбей меня, мальчишка, а уж потом предлагай гостить в Восточной Башне! У меня втрое больше воинов, мы вас в землю втопчем!

— Что ж, попробуйте, но не удивляйтесь, если в землю втопчут вас.

Лицо Гульбиса исказилось. Он явно не хуже меня понимал, что угодил в ловушку, и пытался найти из нее достойный выход. Но теперь ему оставалось только броситься подобно быку на стену из щитов и копий. Отступить он не мог — по старой ромейской дороге между болотами могло проехать лишь четверо конных в ряд, при такой попытке наша малочисленная конница могла бы рубить жунтийцев, не неся больших потерь. Выжидать неизвестно чего, стоя против нас, он тоже не мог, нам-то доставят провизию из близкого Медаха, а у него воины скоро начнут голодать, а еще скорее — их лошади. Нет, ему оставалось только драться.

Но следующие его слова убедили меня, что он еще не оставил надежды выиграть дело по-особому.

— Если тебе так хочется сразиться, то предлагаю не губить при этом понапрасну людских жизней. Я вызываю тебя на поединок и назову трусом и последним из людей, если ты откажешься.

— Можешь называть меня, как тебе больше нравится, — презрительно бросил я. — Но вызов на поединок я могу принять лишь от старшего сына вашего короля Пизюса, а не от какого-то там судавского князя. Возвращайся к своим и запомни: я сам выберу, когда и как убить тебя.

Не говоря больше ни слова, Гульбис круто развернул коня и огрел его плетью. Я тоже вернулся к своим и, заняв место в строю, принялся наблюдать за странными действиями жунтийцев. Все они, включая Гульбиса, сняли шлемы и стягивали свои длинные волосы на затылке в подобие конского хвоста.

— Что это они делают? — недоуменно спросил я, ни к кому не обращаясь.

— Готовятся биться насмерть, — ответил державшийся рядом со мной барон Одо. — Говорят, у них так принято чуть ли не со времен Хальгира, когда они дрались без шлемов и не хотели, чтобы волосы спадали на глаза.

Судя по лицам окружавших меня воинов, этот обычай был известен не только барону Одо и он производил соответствующее впечатление на неприятеля. Требовалось срочно развеять охватившую наших воинов робость. Архелай всегда говорил, что именно для этого полководцам и нужно учиться риторике — чтобы произносить зажигательные речи перед битвой. Я проскакал вдоль нашего строя, остановился примерно посередине и произнес весьма горячую, хотя, с точки зрения знатоков, несколько сумбурную речь. Желающие познакомиться с ней пусть обратятся к «Истории царствования королевы Хельгваны» Виалфа, где она приведена полностью и, наверно, даже лучше, чем в была действительности. Скажу лишь, что я призывал воинов не отдать врагу на поругание родимую отчизну (которой вообще-то на данном этапе никакая смертельная опасность не угрожала, но об этом я смолчал) и не менее родную королеву; защитить не только свою государыню, но и женщину, которая через четыре месяца станет матерью (которую вообще-то никто силком на поле боя не тащил, но об этом я тоже не распространялся). А закончил я речь самым будничным тоном: в случае поражения нам на крестьянских клячах не уйти от боевой конницы жунтийцев. Я не счел нужным упомянуть, что и до кляч нам не добежать.