Читать «Азбука жизни» онлайн - страница 6

Собственно, он был и есть женщина, Иван С., - стареющая модель, репатриантка из Америки. Она настояла на псевдониме и вымышленной биографии ("Иван С. Живет в Москве. Окончил десять классов и курсы. Работает бульдозеристом."), поскольку ее рассказ "Катюсик и урод" ("СОЛО" № 20) носил вполне порнографический характер. Иван С. украсила наш и без того нескучный семейный обиход несравненной фразой: "Проворные пальцы идиота в считанные доли секунд достигли вожделенной цели…" Подумать только, в считанные доли секунд!

Еще мне запомнился Лев Дождев, автор огневой поэмы "Замурованный в Бетоне" — про каменный уголь. Его, действительно, тяжело забыть. Окрыленный успехом, автор поэмы (написанной маяковской лесенкой, и чуть ли не каждое слово с большой буквы) любил порадовать нас телефонным звонком. Голос вполне каменноугольный, интонации командно-составные, тоже, поди, полковник. "Александр Александрович. Я тут веночек написал. Понимаете — веночек сонетов. Так я что думаю — вещь-то стоящая. Вы уж выдвиньте меня на премию. Букеровскую. Она не за стихи? Жаль. Тогда Пушкинскую. На Нобелевскую нет, это опасно. Как бы не убили".

Думаю, он боялся ограбления, с Нобелевской-то премией в кармане. В общем, правильно.

Еще у нас в доме жила рукопись «Банан», о которой стоит упомянуть отдельно.

Человек, который ее написал, приходится Михайлову Саше другом детства, и Банан — его детское и пожизненное прозвище. Будучи по натуре человеком необычайно деятельным и предприимчивым, Банан стал одним из первых в СССР переводчиков видеофильмов. "Последнее танго в Париже" — это Банан. И "Дневник баскетболиста" — это Банан: в высшей степени адекватный перевод речи уличных нью-йоркских подростков — и романтические стихи Джима Кэри про белый жетон луны. Такое сочетание очень для него характерно.

Банан пишет лирические стихи в духе "Клуба им. полковника Васина" — совершенно, то есть, дикие стихи. Чудовищно искренние и оттого прекрасные. А его проза не уступает стихам по искренности и убойной энергетике. Это, собственно, не проза — а история его жизни, точнее куча разных безумных историй, с ним приключавшихся.

О себе он пишет в третьем лице, называя себя Мишей, что и является его настоящим именем, как у Лимонова — Эдичка. Но только Лимонов, прочитав эту книгу, умрет от зависти. Потому что Лимонов — писатель, со всей присущей этому клану пыльной книжной грустью, ремесленнической старательностью и жаждой славы. А Миша Банан — настоящий живой персонаж, который взялся за перо главным образом оттого, что на него от неумеренного потребления алкоголя стали накатывать маниакальные состояния, сопряженные с бессонницей и непреодолимой потребностью в самовыражении.