Читать «Эта свинья Морен» онлайн - страница 4
Ги де Мопассан
Она рассмеялась:
– Вы правы! Но что поделаешь? Я испугалась; а с перепуга уже не до рассуждений! Когда я поняла все происшедшее, я очень пожалела о том, что закричала, но было уже поздно. Подумайте только, что этот болван набросился на меня, словно исступленный, не сказав ни слова, и лицо у него было, как у сумасшедшего. Я даже не знала, что ему от меня нужно.
Она смотрела мне прямо в глаза, не смущаясь, не робея. Я сказал себе: «Ну и бойкая же особа! Становится понятно, почему эта свинья Морен мог ошибиться».
Я отвечал шутя:
– Послушайте, мадемуазель, вы должны признать, что он заслуживает извинения: невозможно же, в конце концов, находиться наедине с такой красивой девушкой, как вы, не испытывая совершенно законного желания поцеловать ее.
Она рассмеялась еще громче, сверкнув зубами.
– Между желанием и поступком, сударь, должно найтись место и уважению.
Фраза звучала смешно и не совсем вразумительно. Внезапно я спросил:
– Ну хорошо, а если бы я вас поцеловал сейчас, что бы вы сделали?
Она остановилась, смерила меня взглядом с головы до ног, затем сказала спокойно:
– О, вы – это другое дело!
Я хорошо знал, черт побери, что это другое дело, так как меня во всей округе звали не иначе, как «красавец Лябарб», и мне было в то время тридцать лет. Но я спросил:
– Почему же?
Она пожала плечами и ответила:
– Очень просто! Потому что вы не так глупы, как он. – Затем прибавила, быстро взглянув на меня: – И не так безобразны.
Не успела она отстраниться, как я влепил ей в щеку звонкий поцелуй. Она отскочила в сторону, но было уже поздно. Затем сказала:
– Ну, вы тоже не стесняетесь! Советую только не возобновлять этой шутки!
Я принял смиренный вид и сказал вполголоса:
– Ах, мадемуазель, я лично от души желаю предстать перед судом по тому же делу, что и Морен.
Тогда она спросила:
– Почему?
Я перестал смеяться и взглянул ей прямо в глаза.
– Потому, что вы одна из самых красивых женщин. Потому, что для меня стало бы патентом, титулом, славой то обстоятельство, что я пытался вас взять силой. Потому, что, увидев вас, все бы говорили: «Ну, на этот раз Лябарб не добился того, чего добивается обычно, но тем не менее ему повезло».
Она снова от души рассмеялась:
– Ну и чудак же вы!
Не успела она произнести слово «чудак», как я уже держал ее в объятиях, осыпая жадными поцелуями ее волосы, лоб, глаза, рот, щеки, все лицо, каждое местечко, которое она невольно оставляла открытым, стараясь защитить остальные.
В конце концов она вырвалась красная и оскорбленная.
– Вы грубиян, сударь, и заставляете меня раскаиваться в том, что я вас слушала.
Я схватил ее руку и, несколько смутившись, шептал:
– Простите, простите, мадемуазель. Я вас оскорбил, я был груб! Но что я мог поделать? Если бы вы знали!..
И тщетно старался придумать какое-нибудь извинение.
Немного помолчав, она сказала:
– Мне нечего знать, сударь!
Но я уже нашелся и воскликнул: