Читать «Тень гоблина» онлайн - страница 138

Валерий Николаевич Казаков

— Кто это — мы? — после долгой паузы спросил Пужин, глядя на своего визави, как доктор психиатрического отделения на вновь поступившего пациента.

— А вот этого я вам пока сказать не могу, даже и не пытайте. Одно сообщу — люди достойные и действительно могущие всё.

— По-моему, это какая-то чушь. Даже, если предположить, что вы говорите правду, а не сошли с ума, то вся эта чушь не выдерживает никакой критики и отдает ирреальностью, — в голове бывшего чекиста творилось форменное короткое замыкание. Мысли скакали, словно блохи на его любимом далматинце. Что это бред сумасшедшего? Провокация? Подстава? Ловкая ловушка? Надо было что-то ответить этому человеку, ответить так, чтобы не дать ни единого повода усомниться в его полной лояльности к Президенту.

— Скажите, Михаил Львович, — окончательно взяв себя в руки, продолжил Николай Николаевич, — а зачем вы мне это рассказали? Ведь ваша информация касается меньше всего меня, а прежде всего напрямую связана непосредственно с безопасностью страны и лично Гаранта. Странный вы человек, пришли к одному из руководителей Администрации поделиться новостью, что где-то и кем-то готовится антиконституционный переворот, и требуете от меня слова офицера молчать об этом! Знаете, как это называется? Так вот, мы сейчас же едем к Эдуарду Валентиновичу, и вы ему все подробно поведаете…

— Никуда я из этого леса не двинусь, даже под конвоем, можете меня сразу прикончить, — на удивление волевым и твердым голосом заявил Амроцкий, куда только делось его халуйское подобострастие, — ничего ни о каких преемниках я вам не говорил, это вы сами, своими кагэбешными мозгами придумали весь этот бред и решили меня в это впутать! Что вы на меня уставились как, простите, баран на новые ворота! И скажу я это не борзописцу вашему, а лично, заметьте, лично самому Царю.

Такой эскапады Пужин не ожидал и, признаться, слегка опешил, чем незамедлительно поспешил воспользоваться Михаил Львович, закрепляя свой успех.

— Я все же держал вас за более умного и сообразительного человека! Неужели вы думаете, я вот так, с бухты-барахты, явился к вам с одной только целью испытать вашу верность деградирующему обкомовцу? Вы только не обижайтесь на меня, сами виноваты. Еврея, как и волка, не следует загонять в угол, за последствия вам никто и ломаного гроша не даст. Ладно, я вас на этой оптимистической ноте и покину. Главное вы услышали и, надеюсь, когда придет время, этого не забудете.

Он, не прощаясь, повернулся на каблуках и, подавшись всем телом вперед, засеменил по тропинке, довольный собой, представляя, какой рой догадок и терзаний оставил в душе недавнего собеседника.

19.

Утро субботы нельзя спутать с утром никакого другого дня. Внутренние часы, равномерно тикающие в каждом из нас, безошибочно сработали, едва их невидимые стрелки растопырились на половине седьмого. Малюта проснулся, словно от подземного толчка, и организм уже был готов сбросить с себя путы ночного оцепенения, как в мозгу проскочила по-школьному озорная мысль — суббота! И светлая волна какого-то лучистого облегчения окутала его, возвратив в приятное состояние досыпания. Провалявшись в этом блаженстве где-то часа два, Малюта осторожно открыл глаза. В комнате было уже почти по-осеннему холодно, и он не спешил вылезать из-под одеяла. Катерина, наверное, улизнула из спальни еще ночью, после того как они надышались друг другом, и он безмятежно заснул сном курсанта, только что совершившего марш-бросок. Вообще жена не разделяла его пристрастия спать с раскрытыми настежь окнами и в минуты их семейных войн неизменно укоряла, заявляя, что он специально придумал эти проветривания, не зависящие ни от времени года, ни от погоды, специально для того, чтобы выкурить ее из спальни. Но спать в душном помещении он не мог, ему неизменно снились военные кошмары. Наверное, эта чертова война будет тянуться вслед за ним до самой гробовой доски, как родовое проклятие. Отогнав неприятные мысли о прошлом, он принялся думать о нынешнем. В целом Малюта был доволен своей теперешней жизнью. Работа нравилась и время находилось для всего, даже на общение с детьми.