Читать «Тень гоблина» онлайн - страница 118

15.

У Плавского что-то произошло со сном. Раньше никакие тревоги и нервные перенапряжения не могли отдалить минуты благодатного забытья, и генерал, как только его голова касалась подушки, погружался в крепкий, здоровый сон с практически полным отсутствием каких бы то ни было сновидений. Но, переквалифицировавшись из бравого вояки в периферийные губернаторы, Иван Павлович почувствовал себя не в своей тарелке, и нервная система, хоть и закаленная войнами и стрессами, стала давать сбои. Плавскому начали сниться сны. Это до такой степени удивило генерала, что он, от мелькания несуразных и, главное, никаким боком от него не зависящих картинок, стал просыпаться по ночам и в первые секунды, путая сон с реальностью, продолжал с кем-то спорить, кого-то ругать или отдавать распоряжения. Позже, очухавшись и окончательно придя в себя, он долго сидел в тупом оцепенении на смятой постели, понапрасну пытаясь отыскать логику и первопричины того, что ему только что пригрезилось. Не найдя ответа и не связав концы с концами, Иван Павлович принимался психовать, глотать прямо из бутылки свой любимый боржоми и хвататься за сигареты. После трех-четырех затяжек, невзирая на глубокую ночь обманутый организм, получив свою полагающуюся после пробуждения порцию никотина, автоматически приводил все органы в состояние бодрствования, и о скором возвращении сна можно было забыть. Пошатавшись по протокольно безвкусно обставленной опочивальне, в очередной раз порадовавшись отсутствию на широченном казенном ложе законной супруги, которая непременно стала бы приставать с пустыми вопросами и придирками, он, затолкав за спину подушки, пытался читать, но, не имея навыков регулярного общения с книгой, быстро уставал, отчего внутри нарождалась противная волна раздражения, и он снова хватался за спасительные сигареты. Генерал был человеком обязательным и чрезвычайно исполнительным, не важно, отдавали команды ему или же он сам ставил перед собой какие-то цели, все это должно было быть исполнено точно и в срок. «Приказ командира и рвение подчиненного могут горы свернуть!» — частенько говаривал он. Однако в этой новой и, чего греха таить, пугающей его своей непредсказуемостью жизни, все у него выходило как-то не так, ничего не спорилось и не давало нужных результатов. Ну, казалось бы, что еще надо: собрал людей, поставил задачи, определил средства, увязал, кто с кем взаимодействует, уточнил сроки докладов. Так нет же — сидят они перед тобой, глазами моргают, расходятся с озабоченными, недовольными, как двухпудовые гири, рожами, а главное, никто и не пошевелится, чтобы на полусогнутых броситься исполнять губернаторскую волю. Все вразвалочку, все с оговорками, с обязательными бумагами, а то еще, глядишь, и про неконституционность намекнут, или на решения законодательного собрания кивать станут, одним словом, по армейским меркам — полный бардак. Вот и рули губернией с такими управленцами! Но самое противное, что подобным образом к делу относятся не только аборигены, доставшиеся ему по наследству. Они-то чинуши старой закваски, что с них возьмешь? Вредят, сволочи, и саботируют, памятуя прошлую вольницу и воровскую безнаказанность, норовят все наперекор сделать. Отвратительно другое — когда вслед за местными держимордами, подобную мелкотравчатую позицию занимают и новые, прибывшие с ним люди! Вот где форменная подлость! Казалось бы, свои, а туда же, так и глядят, как бы чего для себя урвать, намутить, а дело, им порученное заволокитить. Хотя какие они, к черту, его люди! Тоже все с бору по сосенке. Того тот порекомендовал, этого — этот, а что поделаешь, отказать невозможно: и тот, и другой, и третий, и четвертый — все как-то участвовали и в его раскрутке, и в финансировании его избирательных компаний. А компаний этих за пятилетку было целых три и притом каких!