Читать «Тень гоблина» онлайн - страница 113

— Да, куда уж мне, с моей-то биографией… — фыркнула Борисенко.

— Людмила Даниловна, да не заводитесь вы, что, не видите, он уже после второй рюмочки на своего любимого конька присел, — как ни странно, поддержала свою всегдашнюю оппонентку Мария Михайловна Варковская, доставшаяся Скурашу по наследству пенсионных лет секретарша, дама, что называется, приятная во всех отношениях. Первый порыв сменить ее на более молодого и покладистого сотрудника был придушен Малютой в самом его зачатке, и он до сих пор не мог надивиться своей прозорливости. Мария Михайловна оказалась незаменимым и наипреданнейшим человеком.

— И отчего же это вы все сегодня на меня нападаете? Малюта Максимович, голубчик, может, еще по махонькой нальем этим фуриям, а то ведь раздерут они меня…

— Да нет никаких проблем. Давайте по маленькой, только я бы попросил вас продолжить тему о пустопорожнем времяпровождении нашего чиновничества…

— Ох, и зря вы его об этом просите, — разливая на правах младшей коньяк, игривым тоном предупредила Борисенко. К слову сказать, работала она в аппарате вместе со своим мужем Геннадием, которого нещадно ревновала ко всякой мелькнувшей в коридоре юбке и, надо признаться, Геннадий действительно постоянно подавал к этому поводы. Во всем остальном это был прекрасный сотрудник: умный, молчаливый человек двухметрового роста и недюжинной физической силы, к тому же прекрасный аналитик и стилист.

Выпили третий, традиционный для здешних мест, тост за присутствующих здесь дам.

— Малюта Максимович, — зажевав коньяк крохотным кусочком лимона, вкрадчиво принялся развивать прерванную мысль Третьяковский, — вы ведь знаете, что я во время избирательной компании искренне поддерживал Беззубова и активно работал против Плавского? — бросил он первый пробный шар. Не дождавшись реакции Скураша и проигнорировав недоуменные взгляды остальных участников застолья, Потап Филимонович продолжил: — Да и сейчас я к вашему кумиру особыми симпатиями не пылаю. И вовсе не оттого, что он избрался благодаря поддержке откровенных бандитов, и вовсе не оттого, что край наш для него — всего лишь трамплин для прыжка в Москву, нелюбовь моя иного свойства, она, если хотите, местечковая: чужой он нам, нашему сибирскому миру, укладу. Сибирь, она ведь испокон веков отдельным континентом для России была, со своей честью, гордостью, укладом, со своим менталитетом, своей воровитостью и стыдом, да и со своим пониманием власти и чиновничества. Мы ведь в прошлом из-за Камня — так, кстати, ранее Урал именовали — и русского-то русским не признавали и требовали от него подтверждения своей русскости. Даже при большевиках и то с нашими традициями и былями считаться изволили, а ныне полный беспредел. Валит сюда всяк, кому не лень, гребет все под метелку, пользуясь нашей беспросветной нищетой, а нам только руками приходиться разводить, да обиду вместе с соплями на кулак наматывать. Я вот себе того простить не могу, как это я купился на посулы сановного алкоголика. Ведь изначально видно было, что врет беспробудно, а душа, истомленная темницей большевизма, просила надежды на свет и свободу, вот и поверили. И таких, как я, миллионы, между прочим. Легковерен, однако, интеллигент, и, заметьте, таким он был всегда, сколько б его не гноили и не резали.